Госпожа пустошей

— Яснушка, скажи, а может женщина заставить мужчину делать то, что ей хочется?

— Экие ты вопросы задаешь, сестренка, — усмехнулась Ясна, — что ты там задумала?

Зоринка умоляюще стиснула руки.

— Яснушка, ну пожалуйста… очень надо. Расскажи, как мне себя вести так, чтобы мой жених сделал для меня все, о чем попрошу?

— А что задумала, не скажешь?

Зоринка закусила губу и мотнула головой.

— Ну, ладно. Только батюшке не признавайся, что со мной говорила.

— Да никогда!

Ясна только рукой махнула.

— Знаю я твое «никогда»… Ты без матушки выросла, никто тебя не учил. Ты правильно сделала, что послала Лесту за мной.

— Спасибо тебе, Яснушка.

— Еще не за что, — женщина вдруг окинула Зоринку пристальным, оценивающим взглядом. Кивнула удовлетворенно своим мыслям. — Ты выросла красивой, Зоринка. Если тебя одеть, да косы заплести, да жемчугом украсить… Демену будет, на что посмотреть.

— Боюсь, одними взглядами он сыт не будет, — буркнула Зоринка, — что мне сделать, чтоб он меня слушал?

Ясна улыбнулась очень доброй и мягкой улыбкой. А Зоринка вдруг подумала, что если она так же улыбается своему мужу, то тут и делать особо ничего не надо. За такую улыбку мужчина и к Хенешу сбегает, и обратно вернется.

— Ну, слушай. Демену наверняка понравится, если ты подойдешь к нему. Сама. Приникнешь всем телом, потрешься как кошка. Поцелуешь.

— Я ни с кем еще не целовалась, — мрачно сказала Зоринка, — как это делать правильно?

Ясна продолжала улыбаться.

— Думаю, что Демен знает, как это делать. Так что тебе довольно будет просто к нему подойти, обнять. И не сопротивляться. Он твой жених, так что в любом случае ничего плохого не случится. От такого приданного не отказываются.

— И после этого я могу его о чем-нибудь попросить?

— Не торопись. Мужчина любит ласку. Любой, даже такой, как твой Демен. Погладь его, приласкай. Если хватит смелости, можешь погладить… там. Думаю, после этого он выполнит любой твой каприз.

— Там — это где? — не сообразила Зоринка. А потом, поняв, застонала и закрыла лицо ладонями. Стыдно отчего-то стало.

— Ну, Зоринка, перестань, — миролюбиво проворковала сестра, — ты все-таки замуж собралась. Замужем еще не такое бывает.

— Ох. Даже не знаю…

— А если ты Демену дашь себя погладить, где ему захочется, он будет твой.

Зоринка задумалась. Вспомнила, как видела однажды кухарку с конюхом за конюшней. Мужчина жадно тискал ее ягодицы, а кухарка хихикала, было видно, что ей все происходящее нравилось.

«Ну и ладно, — подумала Зоринка, — если Демен пару раз ущипнет, невелика беда. Зато уговорю его вызволить Росинку».

— Ты не думай, — Ясна поймала ее взгляд, — оно все само получится. Главное не бойся, особо не отбивайся. Демен должен знать, что ты будешь ему хорошей женой. Тогда и относиться к тебе будет по-доброму, и обижать не будет.

— Спасибо, Яснушка, — растерянно пробормотала Зоринка, — а ты… ты не знаешь, где Демен живет?

— Отчего же, знаю, — сестра усмехнулась, — специально для тебя узнала. Как чувствовала, зачем ты меня зовешь. У него дом и надел земли за городской изгородью, у раздвоенной ели.

— О, — только и сказала Зоринка.

Немудрено, что батюшка был так зол.

Она и сама частенько проезжала мимо покосившегося сруба, поросшего изумрудным мхом. Сорванная с петель ставня скрипела и хлопала на ветру. Но ей всегда казалось, что хозяйство заброшено. А оказалось, что это дом ее жениха…

— То-то же, — сестра усмехнулась, — не печалься, Зоринка. Поверь мне, Демен — далеко не самое плохое, что могло с тобой приключиться.

«Да уж, не самое, — мысленно согласилась с ней Зоринка, — было бы куда хуже, если бы они меня убили там».

— Ну что ж, если я ответила на твои вопросы, то, пожалуй, пойду. Муж заждался уже, — промолвила Ясна, поднимаясь со скамьи.

И Зоринка снова невольно залюбовалась ей — какая ладная, какие движения плавные, как лебедь белая.

* * *

Задумано — сделано.

Когда время перевалило за полночь, и в тереме воцарилась густая, словно кисель, тишина, Зоринка аккуратно открыла ставни. Петли она еще вечером смазала маслом со стола. Затем, как следует закрепив сооруженную из простыни веревку, она бесшумно выскользнула в окно. Тявкнул Рыжик, но тут же умолк, признав хозяйку. Теф и Сиф благоволили девушке: вот уже и ноги коснулись земли, вот уже и конюшня показалась. Единственное, что смущало Зоринку — так это то, что на ней, кроме нижней рубахи по колено, больше ничего не было. Впрочем, к рассвету она собиралась вернуться, так что никто бы и не узнал, в каком виде разгуливает младшая и дурковатая дочка старого Мера.

Она, помявшись, все же взнуздала отцова коня — огромного, черного словно ворон. Ведь к утру вернется, и никто ничего не узнает. Седлать не стала, время было дорого, а уж на лошади без седла Зоринка держалась прекрасно. Так, ведя на поводу жеребца, она неслышно отворила заднюю калитку, и дальше, взлетев на горячую лошадиную спину, пустила животное в галоп.