Госпожа пустошей

Вот и знакомый уже тракт. Отсюда нужно было свернуть влево, к старой ели с раздвоенной макушкой. Вокруг шелестела ночь. С неба с укоризной взирал молодой Сиф, разбрасывая семена звезд. Зоринка поежилась: полотняная рубаха не лучшая защита от ночной прохлады. На миг она даже усомнилась в правильности собственного поступка, а потом решила, что Росинку все равно нужно спасать, а Демен может ей помочь. Ну, если попросить как следует. Если он в одиночку расправился с тремя латниками, то уж сопровождать в замок вампирши точно сможет.

— Тпр-р-ру, — осадила она жеребца у остатков плетня.

Не торопясь спрыгивать на землю, заглянула в оконце с обвисшей ставней. Внутри было темно, но тянуло дымком, а это означало, что Демен разводил огонь.

Зоринка зажмурилась, собираясь с мыслями.

Так. Сейчас она войдет внутрь. Сделает то, о чем рассказывала Ясна, а потом попросит Демена отправиться за Росинкой. И он, разомлев от ее ласк, непременно согласится.

Зоринка спешилась, привязала коня. Затем, осторожно ступая и морщась — ведь босая убежала из терема — кое-как перелезла через плетень, прокралась к двери.

«Теф, помоги!»

И осторожно толкнула рассохшуюся дверь.

Та отворилась легко, словно приглашая. Даже не скрипнула. Затаив дыхание, девушка шагнула через порог. Взгляд метнулся от стены к стене, отмечая тлеющий в полумраке очаг, кособокий стол. У дальней стены светлела постель, где, безмятежно раскинувшись, спал ее жених.

Зоринка на цыпочках приблизилась. Ей было страшно и одновременно любопытно, и от этой странно смеси чувств по коже разбегались щекотные мурашки. Напряжение свернулось тугим комом в животе.

В окно косо падал Сифов свет, выхватывая из тени широкие плечи, обтянутые полотняной рубахой, четкую линию скул, широкие брови вразлет. Бороду и усы Демен сбрил, и потому лицо его казалось совсем молодым, мальчишечьим. Подушки у него не водилось, и потому Демен спал, подложив руку под голову. Ворот рубахи распахнулся, обнажая смуглую гладкую грудь с узорами родовых татуировок. У основания шеи бугрился свежий розоватый шрам, словно от укуса.

Зоринка вздрогнула. Отчего-то вид этого странного шрама пугал до дрожи в коленках. Кто мог его укусить там? И, едва соображая что делает, протянула руку и коснулась страшного следа.

…И в тот же миг на ее запястье сомкнулись стальные пальцы. Рывок — и она уже беспомощно барахтается на жесткой лежанке, а Демен, тяжело дыша, прижимает к ее горлу нож.

— Демен! — только и успела пискнуть девушка.

А сама подумала — «не успею». Еще мгновение — и он перережет ей глотку словно курице. Глупой курице.

— Хенеш, — пробормотал мужчина, отпуская ее, — ты?!!

Он быстро сел на постели, нож спрятал под тюфяк. Провел руками по лицу, прогоняя остатки сна, затем повернулся к притихшей Зоринке.

— Могу я спросить, какого Хенеша моя дражайшая невеста делает здесь, в это время да еще в таком виде?

Зоринка сглотнула. Внезапно вся затея начала казаться никудышней. Только вот… что теперь делать?

— Меня… батюшка запер, — прошептала.

— Так ты еще и сбежала из дому? — Демен приподнял бровь, и Зоринка вдруг подумала, что вот сейчас, в полумраке, он ей даже кажется красивым. Правда, немного опасным при этом.

— Да, — просто ответила она и тоже села. Рядом.

— И зачем? — в голосе мужчины звякнул металл, — чего ты хочешь?

— Ну… — Зоринка судорожно вспоминала слова Ясны о том, как надо себя вести с мужчинами, но все дельное вдруг выветрилось из головы.

— Ну?

Она взглянула ему в лицо.

— Я хотела поговорить с тобой.

— Поговорить можно и днем, — Демен встал, прошелся по дому. Потолок был низок, и потому он постоянно был вынужден пригибать голову, — тебе не нужно было сюда приходить, Зоринка. Но, раз уж ты пришла, то говори, что хотела.

— Я…

«Хорошо, что здесь темно, — решила Зоринка, — не будет видно, какая я красная. Небось, и уши покраснели».

Она было заикнулась про Росинку, но потом вспомнила, что перед этим нужно вести себя как правильная жена. Поднялась медленно, также медленно подошла к застывшему в ожидании Демену и приникла головой к его груди.

— Зоринка, — тихо напомнил он ей, — у нас только еще будет свадьба.

— Я знаю, — прошептала она, растерянно впитывая новые, незнакомые доселе ощущения.

Все дело в том, что до сего момента дурковатая дочка старого Мера ни с кем не обнималась, и уж тем более, ни с кем не целовалась. И ощущение горячей, твердой как камень груди Демена под щекой было настолько невообразимым и одновременно вышибающим дух, что Зоринка замерла, попросту не соображая, что делать дальше.

— Ты в самом деле умом скорбная? — негромко поинтересовался Демен, — или про тебя так только говорят? Видя, что ты вытворяешь, я начинаю склоняться к первому. На месте старого Мера я бы не ерепенился, а выдал бы тебя замуж за первого встречного.

Она вздрогнула, ощутив на спине его теплые ладони. Демен мягко привлек ее к себе. Прошептал в макушку:

— Зачем ты пришла?

«Надо решаться», — подумала Зоринка.

Она подняла голову, привстала на цыпочки и, дотянувшись, легко коснулась губами его губ. Замерла, не отстраняясь, выжидая.