Госпожа пустошей

…- Что мне делать? Порой кажется, что это мне больше всех надо спасать все эти земли, а заодно и всех этих жалких людишек. Мой некромант… иной раз мне кажется, что та ночь была для него «слишком». Слишком яркой. Слишком тяжелой и кровавой. Боюсь, как бы он не повредился умом — а сейчас он ведет себя именно так. Вторые сутки пошли, как смотрит сквозь меня и не разговаривает. Представляешь? Сквозь меня! Разве может смертный так смотреть на вампира? Молчишь? Вот и я о том же. Не знаю, как его убедить. Силой ведь не заставишь. Вернее, можно попробовать, но мне почему-то кажется, что я уже «попробовала». И что в итоге? Терять ему нечего, а смерти и боли князь не боится.

Лорин устало прикрыла глаза и потерла виски.

Ненароком подумала о пользе пыток. Как бы там ни было, любой человек боится боли, если она достаточно сильна. Возможно, ей еще придется заставлять Стефана, потом восстанавливать его хрупкое человеческое тело, потом снова заставлять. Лорин была убеждена в том, что таким образом можно сломать любого… Но ломать гордого князя отчего-то казалось ей совсем никудышней затеей.

Сегодня Лорин хотелось поговорить, как никогда раньше. Поделиться своими переживаниями и мыслями. Но Крастору она, не взирая на близкие отношения, не доверяла, про других вампиров и говорить нечего. Поэтому собеседником Лорин был вампир Эйван, тело которого давно истлело в каменном саркофаге.

Она с нежностью провела пальцами по шершавому камню. Если бы… если бы он только был рядом!

«Ничего, малышка. Мы все одолеем. И будем счастливы…»

— Эйван, — позвала Лорин.

Ей никто не ответил.

Господин Пустошей был убит владетельным князем.

А сам владетельный князь, некромант, которого все ждали, лежал в постели с лавандовыми простынями и бессмысленно пялился в потолок.

— Что мне делать? — тихо повторила Лорин и поняла, что по щекам бегут слезы. Кровавые, как и у всех вампиров Пустошей.

Она опустилась на колени рядом с саркофагом, уронила лицо в ладони и замерла. Пустые мечты… О том, что Эйван мог быть рядом, о том, что она заведет Стефана в Разлом, и там он добровольно замкнет на себе энергетику Некроса… Все пустое. Оставалась только госпожа Пустошей, вынужденная проживать день за днем, и огромный саркофаг из кровавого гранита, где покоились останки вампира Эйвана.

Саркофаг стоял в небольшой постройке, внутри третьего и самого высокого кольца стен. Раньше, когда все только начиналось, там была магическая лаборатория. Лорин и ее муж все еще пестовали надежду о том, что вот-вот все закончится, они снова станут обычными магами, и продолжат эксперименты по части синтеза новых энергетических заклинаний. Увы. Прошли столетия. Лорин приказала безмолвным ллэ вычистить помещение, артефакты по большей части отправились в печь, а место стола для опытов занял гранитный саркофаг.

— Эйван, — пробормотала вампирша, — я была бы счастлива, если б ты ответил. Мне очень одиноко. И эта страшная, постоянно высасывающая разум пустота. И Камни Крови. Все это… тяжело. И — да, я жалуюсь. Как раньше жаловалась, так и теперь. Я устала. Я могла бы попросить, чтобы наш некромант отрубил голову и мне, но тогда защитный контур будет нарушен, и ничто уже не остановит мертвые земли Разлома. Люди, ради которых мы пошли на такие жертвы, погибнут… хотя неясно, что лучше — умереть всем и быстро, или служить пищей господам Пустоши. Ведь тогда… мы-то думали, что все ненадолго, искали некромантов, а их все не было. Потом и искать перестали, а видишь, как все обернулось?

Лорин вздрогнула, заслышав тихий звук шагов. Потянула носом и замерла, боясь пошевелиться, спугнуть. Так и застыла в коленопреклоненной позе перед саркофагом из грубо обработанных гранитных плит.

Стефан.

Она еще раз вдохнула, глубоко. Затем, опомнившись, попыталась вытереть слезы — но куда там, только кровь по щекам размазала. Осторожно обернулась.

Князь медленно подходил к ней, с интересом озираясь по сторонам. Хотя — на что здесь смотреть? В лаборатории не осталось ничего, кроме голых стен. Лорин сама превратила ее в склеп, поняв, что с гибелью Эйвана уже никогда не попытается воскресить в себе былое мастерство.

Она отвернулась. Отчего-то нахлынула паника. Вот сейчас… наверное, именно сейчас им и придется поговорить. Но все красивые и правильные фразы, которые она два дня выстраивала в уме, все логически выверенные доводы — все пропало, словно пепел, уносимый ветром.

Стефан.

От запаха его тела кружилась голова, в груди порхал рой сумасшедших бабочек, а десна начинали чесаться.

И Лорин терялась, потому что не знала, чего ей хочется больше — то ли ощутить этого мужчину в себе, то ли разорвать ему артерию, выпивая до последней капли, проживая его жизнь и греясь в тепле его плоти. Прости, Эйван, прости…

Она испуганно зажмурилась, когда Стефан остановился рядом. Сердце сделало кульбит и забилось плененной птицей.

— Он… похоронен здесь? — хрипло спросил князь.

Будучи не в силах говорить, Лорин кивнула.

— Хорошо.