Госпожа пустошей

"Крастор", — понял Стефан, — "он воспользовался отсутствием Лорин, и пришел, чтобы разнюхать что здесь да как… Или просто пришел за Зоринкой".

И тут что-то хрустнуло, надломилось внутри.

Мир подернулся пеплом, пересыпанным багровыми искрами.

И в этом сером, бесцветном мире Стефан очень хорошо разглядел темные ленты-щупальца, клубящиеся вокруг вампира. Взгляд метнулся к Демену — над ним тоже стягивалась темная воронка, в которую капля за каплей утекала жизнь.

Стефан ударил чудовище всей силой собственной злости и отчаяния. Раздирая тень, окружившую вампира и одновременно выплескивая тот жидкий огонь, что стекал по пальцам. Вместе с кровью. Вместе с болью, словно выдирая из рук собственные кости.

Крастора накрыло светящейся полусферой, казалось, он упал — но тут же поднялся, разбивая купол силы.

— Некромант! — прохрипел он, — следовало ожидать!

И ударил в ответ.

Это было странно. Неожиданно. Лорин никогда не говорила, что вампиры могут творить настоящую волшбу. В Стефана просто покатилась пузырящаяся багровым волна, он неосознанно прикрылся рукой — и, видать, уже формировал мертвую материю вокруг себя, даже не задумываясь. Огонь разбился о щит, соткавшийся из пепельной мути, но отдача была такова, что Стефана швырнуло на пол.

— Ха! — вампир склонился над ним, сгреб за ворот и дернул вверх, к себе. Нежить внимательно смотрела на Стефана и улыбалась окровавленным ртом. Голова гудела, словно колокол.

— Очень мило, — прошипел Крастор, — некромант. Ненужный мне некромант. Ведь нам и с Разломом неплохо живется! Ну и ладно. Все равно никто не узнает.

Рывок — и Стефан ощутил жгучую боль в шее.

Мысли смешались, мир вновь начал обретать привычные краски — жаль только, ненадолго. Стефан слышал омерзительные, чавкающие звуки, чувствовал, как холодный язык скользит по коже.

"Нет, нет… только не так…"

В груди еще тлел заветный огонь. И Стефан толкнул его в Крастора, рыча от боли в горящих руках.

Теперь они по-настоящему горели. Пузырилась и вскипала кровь, чтобы тут же застыть черной блестящей жижей.

Толкнул — но вампир лишь усмехнулся, отстранился на миг.

— Тебе нравится, правда? То, что я с тобой делаю? Я покончу с тобой, а потом продолжу… с ней…

И вздрогнул неожиданно. Стефану даже показалось, что прошипел ругательство. Он скосил вниз глаза, и увидел, что из бедра Крастора торчит самый обычный нож, а рядом корчится Демен.

— Сучонок, — сказал тихо вампир.

Одной рукой удерживая за горло Стефана, он наклонился и небрежным, почти элегантным движением свернул Демену шею.

Где-то далеко, на грани рассудка, закричала Зоринка.

Жар в груди сделался невыносимым. И Стефан, понимая, что сейчас тоже умрет, обхватил руками Крастора, прижался к нему всем телом. Как никогда ясно он ощущал и смертную тень, колышущуюся вокруг вампира, и то, что мог делать с ней все, что захочется.

Единственной ошибкой Крастора было то, что он отвлекся, выдергивая из бедра лезвие. На миг забыл о собственной магической защите.

И Стефан выплеснул на него всю силу, что жгла изнутри. Даже не сминая, а просто выжигая некротический кокон вампира, а заодно и его самого.

— Ты! — взвизгнул Крастор, отскакивая.

Но было поздно. Он горел, плавился, обугливался, охваченный призрачным зеленоватым пламенем.

Время как будто остановилось: Стефан молча смотрел на то, как небывалый огонь охватил волосы вампира, лизнул совершенное лицо — оно тут же начало плавиться, словно воск, потекло вниз, обнажая кости. Алые глаза потухли, лопнули, вскипели. Крастор упал на колени, а потом, объятый пламенем, рухнул лицом вниз и больше не шевелился.

Но одновременно с этим произошло сразу три события.

Вокруг тела Демена вдруг вспыхнул ослепительно-голубой кокон, заключил его в полупрозрачное яйцо, по которому то и дело пробегали радужные сполохи.

В распахнутом окне появился мужской силуэт.

И мир содрогнулся, как будто что-то тяжело сдвинулось в его недрах и хрипло вздохнуло.

Стефан поднес к глазам собственные руки. Ну надо же, а он думал, что они обуглились… Нет, руки были все те же. Белые, перевитые черными блестящими венами.

— Стефан! — раздался голос Лорин.

И он понял, что падает, падает… В спасительное небытие.

Голоса.

Мужской и женский.

Сознание возвращалось медленно. Лежа с закрытыми глазами Стефан вслушивался в разговор, но поначалу не мог разобрать слов. Потом начало приходить понимание — одновременно с острым осознанием чего-то непоправимого.

— Он приходит в себя, — прозвучал мужской голос.

"Демен?" — встрепенулось сознание, но Стефан одернул себя. Нет больше Демена, умер окончательно и бесповоротно, отвлекая на себя вампира. Зоринка овдовела, не успев выйти замуж.

Мягкое прикосновение к щеке.

— Как я ему скажу об этом, Таро? — неуверенный голос Лорин.

Недолгое молчание.

— Он должен принять и это, раз уж согласен отправиться в Разлом.

Стефан заерзал на мягкой постели, разлепил веки. Над ним, в розоватых лучах заходящего солнца, склонялось фарфоровое личико Лорин. И отчего-то она отпрянула, стоило Стефану открыть глаза.

— Принять — что? — прохрипел он, с трудом ворочая языком.