Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Автор упоминает, что на видео повешения из Варшавского киноархива заключенные выглядят ошеломленными, почти не осознающими происходящее; два тюремных надзирателя считают, что приговоренным перед казнью давали успокоительное¹¹. Врач непреклонно заявляет, что заключенным никогда не давали транквилизаторы.

– Наоборот! Самая суть в отношении приговоренных к смерти заключалась в том, что приговоренный должен полностью осознавать, что идет на смерть. Осознавать до такой степени, что, например, если бы он заболевал, то его сначала лечили [перед казнью], чтобы он полностью понимал, что с ним произойдет¹².

Мы просматриваем несколько архивных фотографий повешенных заключенных. Складки веревки на шеях выглядят жестоко и беспощадно. Завершив интервью, мы благодарим доктора и выходим на улицу под дождь, полные мыслей о нацистских преступниках и о том, как их настигло окончательное возмездие.

Глава 108 Свидетельство о смерти

В конце войны Мария Мандель числилась в Австрии как пропавшая без вести. По просьбе прокуратуры района Рид-ам-Инн в 1975 году окружной суд официально объявил ее умершей, произвольно назначив датой смерти 31 декабря 1944 года¹. После консультации с Международной службой розыска в Арольсене суд объявил, что Мария Мандель «попала в немецкий концлагерь в 1939 году и с тех пор не подавала признаков жизни». «Обстоятельства, при которых Мария Мандель пропала без вести, приводят к высокой вероятности ее смерти»².

Уцелевшие узники концлагерей, которые обнаружили этот документ спустя несколько лет, возмутились его существованием: выходит, что Мария Мандель, преступница, в глазах суда стала жертвой гитлеровского режима.

Мэр Мюнцкирхена выступил в защиту первоначального свидетельства о смерти, заявив, что местное управление выпустило этот документ после консультации с центром Арольсена. «Я надеюсь, что помог вам лучше понять историю этого свидетельства о смерти»³.

После действий Австрийского комитета Маутхаузена [16] (MKÖ) в 2017 году запись была исправлена. «Неприемлемо, чтобы система правосудия поддерживала фальсификацию истории с помощью этой записи, – сказал Роберт Айтер, член правления комитета. – Реальные жертвы концлагерей, многие из которых до сих пор живы, чувствуют себя униженными из-за того, что нацистский палач изображен одним из них»⁴.

Часть восьмая

Глава 109 Рассказы очевидцев

Пусть обыватели и дальше видят во мне кровожадного зверя, жестокого садиста, убийцу миллионов, ведь широкие массы не могут представить себе коменданта Аушвица по-другому. Они никогда не смогут понять, что у него тоже было сердце и что он не был злым по своей природе.

Рудольф Хёсс, комендант концлагеря Аушвиц, написано незадолго до казни¹

Война делает из достойных людей убийц.

Любая война. И из всех достойных людей.

Бен Ференц, обвинитель на Нюрнбергском процессе²

Нильс Кристи – признанный эксперт в области изучения сознания преступников. В 1960 году Кристи вступил в длительную полемику с польским криминологом Станиславом Батавией, который беседовал с несколькими нацистскими преступниками перед их казнью. Вскоре оба мужчины поняли, что у них есть некоторый общий пережитый опыт. «Во-первых, никто из нас не встречал монстров из лагерей. Плохая новость для тех, кто надеется найти чудовищ, стоящих за зверствами, – по большому счету их там нет». О повешении многих из этих преступников Кристи отозвался просто: «Учитывая близкое знакомство с их зверствами, хотелось мести, а не анализировать их поступки»³.

Джеймс Уоллер и Кристофер Браунинг, два наиболее выдающихся современных исследователя природы зла, отмечают, что до сих пор преобладает предположение, что злые люди в каком-то смысле «другие» или с изъяном. Они справедливо спрашивают, почему необычайная жестокость считается каким-то отклонением, если она шла с человечеством рука об руку на протяжении всех времен⁴.

Жители Мюнцкирхена давно подозревали, чем занималась Мария во время войны. Сама Мария не особо-то старалась опровергнуть эти подозрения, когда возвращалась домой на побывку в полном обмундировании, сопровождаемая эсэсовцами в шикарной черной машине. В то же время люди боялись слишком откровенно строить догадки. «Во время войны никто не осмеливался проронить ни одного слова! Потому что, если ты слишком много болтал, тебе надежно закрывали рот!»⁵