Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Существует множество публикаций, в которых не без оснований утверждается, что музыка поддерживала дух обессиленных заключенных и давала им силы выжить.

Другие утверждают, что музыка имела прямо противоположный эффект: она убивала дух несчастных людей и тем самым вносила свой вклад в их скорую кончину. Лично я разделяю последнее мнение.

Шимон Лакс, дирижер мужского оркестра Аушвиц-Биркенау¹

Я помню лагерный оркестр. Он служил нам надеждой.

Янина Ленц, бывшая узница концлагеря Аушвиц-Биркенау²

Как тягаться с самодовольными и властными эсэсовцами? Даже обладая желанным званием главной надзирательницы, Мария все равно должна была подчиняться такому ничтожеству, как Франц Хёсслер. Одна из ее стратегий заключалась в идее создания женского оркестра.

Прибыв в Аушвиц, Мария с удивлением узнала, что в мужских лагерях Аушвиц I и Аушвиц II (Биркенау) есть оркестры и музыкальные ансамбли. У этих оркестров были различные функции в лагере. Они развлекали эсэсовцев на регулярных воскресных концертах и специальных мероприятиях, а также помогали повысить эффективность принудительного труда, играя музыку во время марша рабочих на работу³. Некоторые ансамбли использовались для того, чтобы убаюкивать прибывающих заключенных, создавая ощущение нормальной жизни. Кроме того, они как бы невзначай давали заключенным музыкантам шанс выжить, своими концертами отвлекая заключенных от мрачных мыслей⁴.

Мария предложила идею создания женского оркестра Францу Хёсслеру, который сразу же оценил его потенциальную выгоду и престиж. Затем Хёсслер взял на себя инициативу по оформлению необходимых документов и помог Марии донести свою идею до вышестоящего руководства. Комендант лагеря Хёсс одобрил просьбу, и к концу апреля 1943 года дал Мандель и Хёсслеру разрешение на дальнейшую работу.

Из числа обитателей лагеря начали набирать женщин-музыкантов⁵. Инструменты и ноты были получены из мужского лагеря и от прибывающих заключенных, а заключенным-женщинам разрешили обращаться за советом к музыкантам-мужчинам.

Первым дирижером стала заключенная Зофия Чайковская, выбранная, по слухам, из-за сходства ее фамилии со знаменитым композитором Чайковским, а не из-за ярко выраженного музыкального таланта.

Чайковская была аномалией в Биркенау, «старым номером», кем-то, кто выжил с момента основания женского лагеря. То, чего Чайковской не хватало в музыкальном таланте, она восполняла авторитетом и организованностью. Хелена Нивиньская вспоминает, что Чайковская кричала и оскорбляла женщин только в присутствии надзирательниц – таким образом она избегала дальнейших оскорблений с их стороны. Нивиньская подчеркивает, что Чайковская не обкрадывала женщин; напротив, помогала некоторым из них выжить, закрывая глаза на дополнительные занятия или скрывая болезни. «Будучи старостой блока, Зофия Чайковская оставалась Человеком с большой буквы»⁶.

Поначалу выступления оркестра звучали не слишком профессионально, и музыкантам с трудом удавалось добиться совершенства.

Почти все музыканты были молоды и неопытны. Хотя они были очень благодарны за новое поручение, которое отвлекало их от других дел, лишь немногие из них имели значительный или хоть какой-то профессиональный опыт.

Хелен Тихауэр позже отмечала: «Мы не могли гордиться нашей игрой под руководством Чайковской. Это была Katzenmusik [4]. Мы играли и очень старались, но были похожи на обезьян за шарманкой»⁷. Марго Ветровцова согласна с этим мнением, услышав оркестр на концерте вскоре после его создания: «Я слышала, как играл оркестр под управлением Чайковской – играли отвратительно»⁸.

Поскольку у женщин, назначенных в оркестр, не было других обязанностей и работа, по меркам Аушвица была непыльной, Мандель понимала, что им придется отличиться и доказать свою пригодность. В противном случае оркестр бы не выжил.

Глава 42 Надежда

Надежда пришла в лице искусной скрипачки и дирижера Альмы Розе, сосланной в Аушвиц в июле 1943 года. Розе была дочерью известного скрипача-солиста Арнольда Розе и племянницей знаменитого композитора Густава Малера.

По прибытии Альму определили в блок 10 в главном лагере Аушвиц I. Блок 10 представлял собой внушительное двухэтажное кирпичное здание, в котором содержались 395 еврейских женщин, над которыми проводились медицинские эксперименты¹. Одной стороной здание выходило во двор «барака смерти», блока 11, а также на двор для казней и черную стену, где казнили сотни заключенных. Блок 10 и его деятельность управлялись через офис Биркенау и административно подчинялись Марии Мандель².