Госпожа Смерть. История Марии Мандель, самой жестокой надзирательницы Аушвица

Поскольку Мария Мандель доверяла своей посыльной, она восприняла побег Малы как личное предательство. Публичная казнь позволила бы Марии выплеснуть свой гнев и послужила бы предупреждением для других.

Мандель приказала заключенным собраться на специальную перекличку на улице лагеря, расположившись по кругу, чтобы все могли хорошо видеть и слышать происходящее. «Было не холодно, дождя не было, погода была хорошая»⁸.

Пришла Мандель с другими чиновниками⁹, за ними – Мала, сдержанная и очень бледная. После того как все собрались, воцарилась звенящая тишина, и Мандель зачитала приговор с листа бумаги в руке¹⁰.

– Эта Мала, которой мы так доверяли, сбежала. Из Берлина пришел приказ, что еврейская женщина, которая осмелится сбежать из нашего лагеря, должна быть повешена, – произнесла Мандель¹¹.

Когда заключенные начали тихо переговариваться между собой, Мала вдруг выхватила украденное лезвие и порезала себе запястья. Затем поднесла окровавленную руку к Марии¹², в то время как охранники пытались скрутить ее и отобрать лезвие. Мала боролась изо всех сил, крича:

– Я знаю, что умру, но это не важно! Вы тоже умрете, ваши часы сочтены!¹³

Двое мужчин все-таки смогли надеть на Малу наручники и жестоко избили ее. Зрелище, которое Мандель тщательно планировала, было испорчено, наступил хаос, и она была вне себя от гнева. Заключенным приказали вернуться в бараки, а Малу увезли на каталке в блок 4. «Они хотели остановить кровотечение, чтобы привести приговор в исполнение. Чтобы она не умерла от собственной руки». «Она больше не была человеком. Она была кровавым сгустком, месивом»¹⁴.

Мандель пошла следом, и через приоткрытую дверь свидетели видели, как она избивала и пинала Малу, с ненавистью крича на истекающую кровью женщину¹⁵.

– Затащите эту свинью в печь живьем!¹⁶

Малу увезли на повозке¹⁷. Никто точно не знает, где и как она умерла, но в тот день ее не стало¹⁸.

Во время последующего суда над Марией за военные преступления она принижала свою роль в казни Малы и Эдека. «В политическом отделе я узнала, что Мала была приговорена к смерти в Берлине. Мне позвонил Arbeitsdienstführer [9] Рейтерс и сказал, что Мала хочет перерезать себе вены. Поэтому я приказала немедленно отвезти ее в больницу на лечение. Позже я получила приказ из политического управления перевезти ее для казни в крематории»¹⁹.

В душе Мария была разгневана поступком Малы и своими действиями. Как, каким образом Мала осталась жива, истекая кровью?! Весь женский лагерь застыл в молчании, видя, как унижают главную надзирательницу.

После неудачной казни Мария была вся в поту, в крови Малы, сердце все еще колотилось от ярости. Она оказалась удивительно бессильна перед ее мужеством.

Глава 54 Возвращение домой

Она вернулась в Мюнцкирхен как императрица, в прекрасном мундире и красивых длинных сапогах!

Жители Мюнцкирхена¹

Лето 1944 года стало судьбоносным для Марии Мандель. Из Венгрии стали прибывать большие вагоны с заключенными, и весь лагерь Аушвиц-Биркенау привлечен для их массового уничтожения. Побег, плен и неудачная казнь Малы Циметбаум усугубили стресс Марии.

Все еще переживая смерть Альмы Розе, Мария изо всех сил старалась поддержать женский оркестр. Дирижер, назначенный на место Альмы, не мог поддерживать качество и организованность коллектива. Воскресные концерты были отменены, хотя музыканты продолжали играть марши для приезжающих и уезжающих с работ. В физическом плане Марию продолжали мучить кишечные паразиты.

Самым сильным личным потрясением стала смерть ее матери. Мария вернулась в Мюнцкирхен на похороны – визит, который помнят до сих пор. Охваченная чувством собственной важности и желая произвести впечатление на общество, Мария приехала в сопровождении двух мужчин-эсэсовцев, облаченных в полную парадную форму².

Чувства Марии к матери оставались сдержанными. Ее любовь к Анне сдерживалась той отстраненностью, которую она ощущала в детстве, когда ее мать страдала от депрессий и болезней. Став взрослой, Мария стала опекать Анну и по мере возможности помогать отцу.

Ее семья была озадачена тем, как сложилась жизнь Марии. «У матери Марии действительно были проблемы с нервами. И она очень страдала оттого, что ее дочь состояла в нацистской партии»³. В последние два года жизни, заметив изменения в характере Марии, жители деревни вспоминают, что Анна ежедневно ходила на мессу, чтобы помолиться за душу дочери⁴.

Мария периодически возвращалась в Мюнцкирхен во время своей службы в Аушвице, и эти визиты всегда производили большое впечатление на общину. Приезжая в родной город, она старалась представить себя важной персоной. Это был огромный стимул для ее самолюбия – внезапно обнаружить, что ее одновременно боятся и ею восхищаются. Горожане и мэр, которого она ненавидела, должны были стоять и чествовать ее. «Ей было от этого очень приятно»⁵.