Гостья Озерного Дома

Пушехвост энергично запротестовал, — дескать, мыть посуду-дело не королевское, и продолжал нудно и долго канючить во время завтрака, так что девушка сжалилась и сама помыла посуду.

Тщательно загасив костер и прикопав кое-какой мусор, два человека и пушень двинулись на юго-восток. Шли они чрезвычайно медленно, главным образом из-за маленького монарха, который не обладал проворством и в придачу хромал. Кончилось тем, что Скворцовой пришлось его нести на плечах, и Пушехвост был очень доволен. Тавель же слабел на глазах, но держался молодцом. Дважды они останавливались для отдыха. Во время последнего привала девушка заинтересовалась историей пушеней. Король охотно пустился в объяснения, разглагольствуя добрую четверть часа под аккомпанемент Тавелева кашля.

— Нам было трудно оборонять Степной Дом и прилегающие к ним земли, покуда один замечательный пушень — имя его, Рыжая Шубка, записано в наших летописях, — не обнаружил спящих огнедышащих драконов в норе под холмом. В спокойном состоянии они не опасны, но если разбудить, то мало никому не покажется. Они легко управляемы и не требовательны в уходе. С помощью драконов мы отстояли свое, кровное. Вот так более двухсот лет назад Степной Дом стал неприступным королевством.

— Большим?..

— О: нет, по меркам двуногих — ничтожно маленьким, но с нас и этого довольно. Пушени — мирный народец, мы не собираемся покорять новые территории, хотя с помощью драконов могли бы… Гораздо приятнее жить в мире. Вроде бы, люди это поняли и оставили нас в покое. Тем более что мы в состоянии дать отпор. Торговать ведь приятнее, чем воевать, а?

Разговоры разговорами, но надо было двигаться дальше. Солнце неуклонно стремилось к закату и уже коснулось розовым светом облаков над линией горизонта, когда усталые путники вышли из рощи. Пушехвост радостно пискнул: кругом, сколько хватало взора, простиралась степь, а далеко впереди возвышались пологие холмы. Подножия их утопали в зелени. Это и было пушеневое королевство.

Светило быстро садилось. Небосвод из золотистого стал зеленоватым, потом — иссиня- черным, усыпанным гроздьями ярких южных звезд. Луна шла на убыль, но ее ущербный диск давал пока что достаточно света. Путники прибавили шаг, пробираясь сквозь посадки яблонь и апельсиновых деревьев и ориентируясь на россыпь огней, украсивших холмы. Пушехвост пояснил, что издавна жилища вырублены прямо в каменистой почве. Впоследствии начали строить и снаружи, в один — два этажа. Очевидно, холмы представляли собой остатки горной цепи, источенной временем и стихиями.

Где-то за полночь они добрались до стены в четыре человеческих роста. Со смотровой башенки сорвался луч света, заплясал по земле и замер, наткнувшись на две человеческие фигуры. Король высунулся из-за плеча Марины и попросил спустить его вниз, что и было исполнено.

— Стойте! — Повелительно пискнул очень решительный голосок с верхушки смотровой башенки. — Кто вы и почему ходите под нашими стенами в столь поздний час?!

Пушехвост Восемнадцатый запрыгал в круге света, забыв про больную лапу:

— Посмотри вниз, слепой крот! Это же я, ваш король!

Но обладатель повелительного писка с ходу отверг такое заявление:

— Как смеешь ты, недостойное существо, посягать на высокий сан нашего дорогого, без вести пропавшего правителя?! Стойте, говорю вам, а не то я разбужу дракона!

Дело принимало скверный оборот. «Недостойное существо» шепотом призвало всех блох на незадачливого стража, затем повысило голос:

— Сейчас мы посмотрим, кто тут «существо»! Позови-ка начальника стражи, друг мой!

— Ишь, знает, кого звать! Он во главе отряда стрелков прочесывает окрестности в поисках его величества!

Марина невольно прыснула. Видимо, прочесывание степи было невероятно сложным предприятием. Пушехвост, как сердитый кот, нервно заколотил по земле своим толстым хвостом.

— Так позови его заместителя, Усоморда!

— Ну, вот еще! А где пароль-то, а?

— Ночь безлунна и тиха, — прячь зерно, пока темно! — Выпалил неузнанный король.

С ворчанием страж скатился со своей башенки. Тавель с улыбкой заметил, что

караульные добросовестно несут службу. Сам правитель, похоже, придерживался иного мнения. У Марины слипались глаза.

Наконец, вышеупомянутый Усоморд появился. Хоть свет и слепил, можно было рассмотреть пришедшего стражника. По крайней мере, издалека он казался выше короля и гораздо дороднее, что ранее представлялось невозможным. Заместитель начальника стражи грозно шевелил огромными усами, из-под железной каски браво сверкали глаза, а в руках он держал пику. Едва завидев Пушехвоста, Усоморд принялся колотить древком этой пики усердного караульного, приговаривая:

— Ах ты, растяпа! Ах ты, неуклюжая полевка! Не узнать его монаршее величество, линялая твоя шкура! Беги, негодяй, пусть отпирают ворота! Два… нет, шесть нарядов вне очереди! Ваше величество! Радость какая!

Величество, расставшись с титулом «недостойного существа», явило милость:

— Не бейте беднягу, Усоморд. Наверняка он полон раскаяния.