Государевы служилые люди. Происхождение русского дворянства

Великий князь Иоанн Васильевич III идет далее своего отца, Василия Васильевича, по пути закрепощения служилых князей. Эти князья теперь не только не имеют права передать кому-либо своих уделов, но и сами не могут перейти к другому государю на службу, становятся лично несвободными. Для достижения этой цели Иоанн Васильевич берет со служебных князей клятвенные записи о верной службе и неотъезде. Такие записи брались с конца XV века, преимущественно от южнорусских князей, выходцев из Литвы, Мстиславских, Воротынских, Бельских, которых московское правительство подозревало в желании отъехать в Литву. В древнейшей из дошедших до нас записей этого рода, или укрепленных грамот, 1474 года князь Даниил Дмитриевич Холмский дал следующие обязательства: «Мне, князю Даниилу, своему осподарю, великому князю Ивану Васильевичу и его детям служити до своего живота, а не отъехати ми от своего осподаря, ни от его детей, к иному ни к кому. А добра ми ему и его детям хотети всегда во всем, а лиха не мыслити, ни хотети никакого. А где от кого услышу о добре или о лихе государя своего, великого князя, и мне ты сказати, государю своему и его детям вправду, по сей моей укрепленной грамоте, без хитрости… А крепости деля, князь Данило Дмитриевич Холмский осподарю своему, великому князю Ивану Васильевичу целовал еси честный и животворящий крест и дал есми на себя сию свою грамоту за подписью и за печатью осподина своего Геронтия, митрополита всея Руси». Но личными обещаниями строптивого слуги, замечает проф. Сергеевич, Иоанн Васильевич не довольствовался, он требовал, чтобы за него поручились другие и обеспечили свою поруку обязательством уплатить известную сумму денег в случае его отъезда. За князя Холмского поручились восемь служилых людей всего на сумму 8 тыс. рублей[45].

Дело, начатое Иоанном Васильевичем, продолжается сыном его Василием III и внуком Иоанном IV. При малейшем подозрении в желании отъехать служебный князь берется под стражу, а затем дает запись и представляет за себя поручителей. Эти последние, в свою очередь, должны были представить за себя поручителей «подручников». В неотьезде того или другого князя оказывались, таким образом, заинтересованными сотни служилых людей. В 1568 г. за князя Ивана Дмитриевича Бельского поручились 29 бояр; шесть из них представили за себя 105 подручников. Иоанн Грозный такими мерами, писал князь Курбский, «затворил царство Русское, сиречь свободное естество человеческое, словно в адовой твердыне»[46].

Глава II. Принижение служебных князей

1

Посредством укрепленных записей служебные князья, одновременно с боярами, были лишены права отъезда, из вольных слуг превратились в подданных государя – служилых людей, закрепощенных государству. Их уделы сделались неотъемлемыми частями территории Московского государства, и северная удельная Русь была политически объединена при Иоанне III и Василии III. Но внутреннее объединение не было закончено при этих государях; внутри государства оставались еще обособленные владения князей, сохранивших остатки удельной независимости: князья владели укрепленными городками, выходили на войну с особыми полками своих слуг, у них были свои дети боярские – помещики, свои сотни стрельцов. Иоанну Грозному предстояла задача довершить внутреннее объединение Руси, стереть последние следы эпохи уделов.

Исполнение этой задачи облегчалось рядом благоприятных условий. Служилые князья, держась прежнего удельного разъединения, не составили особого сплоченного круга лиц, проникнутых общими интересами; они вступили в ряды московской придворной и служилой знати и, служа при дворе или на воеводствах, ослабляли свои связи с родовыми вотчинами и теряли свое значение самостоятельных державных землевладельцев. Наконец, разъединенные княжеские владения, ничтожные в сравнении с обширными дворцовыми землями, все более дробились между размножавшимися княжескими родами и сравнивались с рядовыми боярскими вотчинами.

Удельные князья, по присоединении их владений к Москве, обыкновенно не оставались жить обособленно в своих княжествах, но являлись к блестящему двору своего государя и входили в состав московской придворной и служилой аристократии; служба московскому князю равняла их с боярской знатью.