Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

В мае «Речь», напомнив читателям о загубленном законе о волостном земстве, опубликовала специальную статью под выразительным названием «Погибшее наследство Государственной Думы». Это своего рода синодик, мартиролог загубленных или застрявших в Госсовете законопроектов, с большим трудом прорвавшихся через думское решето. Статья была, по существу, редакционная, хотя и подписана инициалами С. О. Автор дает перечисление в хронологическом порядке погубленных, полузадушенных законов, и еще до отклонения проекта о волости Госсовет снял, даже без постатейного обсуждения, проект об условном осуждении. Проект о старообрядческих общинах, принятый Думой, но отвергнутый Советом (несмотря на поддержку премьера), находился на рассмотрении согласительной комиссии четыре года, и споры, разногласия так и не были устранены, та же участь постигла и законопроект о переходе из одного вероисповедания в другое. Закон об отмене гражданских и политических ограничений, связанных с лишением (или отказом) от духовного звания, принятый обеими палатами, был не утвержден императором.

Закон о всеобщем начальном образовании был возвращен Госсоветом в Думу для нового рассмотрения. Законопроект о Сибирском земстве (возник по думской инициативе) отклонен Советом без перехода к постатейному рассмотрению. Такая же судьба у проектов отмены генерал-губернаторства в Киеве и Степном крае (г. Омск). Признаны непринятыми два важнейших проекта: о всеобщем образовании и об изменении бюджетных правил (расширении прав Думы) — из-за непреодоленных разногласий между палатами. Возвращены Советом в Думу проекты о частных учебных заведениях, об ответственности должностных лиц, об отдыхе торговых служащих. Отклонены без перехода к постатейному обсуждению проекты законов о допущении женщин в адвокатуру и о введении земства в Архангельской губернии. (Камнем преткновения стало отсутствие дворянства в этом вольнопоморском крае.) Не прошел проект о повышении акциза на сахар из-за разногласий между палатами. Отклонен Госсоветом в третьем чтении проект о расширении доступа в университеты.

Возвращены в Думу на новое рассмотрение проекты законов о расширении прав учредителей средних учебных заведений (частных), о попечительских советах, об изменении узаконений о гимназиях и реальных училищах. Отклонен без перехода к постатейному обсуждению проект о Донском земстве. Законопроект о борьбе с пьянством (возник по думской инициативе) возвращен в Думу на новое рассмотрение. Провалился правительством внесенный и энергично им поддержанный проект закона о городском положении в Царстве Польском. Отклонен без перехода к постатейному обсуждению проект о найме торговых служащих. «В указанный перечень, — замечает с горечью автор, — не включен целый ряд отклоненных Советом или признанных павшими законопроектов, имевших менее значительное принципиальное значение»⁴.

Отклоняя один за одним законопроекты, затрагивающие жизненные интересы простого люда, крестьянства (о кооперативах, о волостном земстве и т. п.), члены Государственного Совета заявляли, что нельзя проводить реформы, ибо в стране не наступило полное успокоение.

Однако подобные доводы, сколь бы образными и неопровержимыми они ни казались, при более вдумчивом рассмотрении оборачиваются против их авторов. Здесь встает вопрос о соотношении революции и реформы, а в более широком плане — признание эволюционного развития общества. Революционное насилие является наказанием народа, промедлившего с реформированием, обновлением своего отечества.

За две сессии Четвертая Дума рассмотрела около двух тысяч законопроектов, в подавляющей части «вермишельных», многие были погребены в комиссиях. По предложению фракции прогрессистов Дума обсуждала лишь те законопроекты, которые признавались «осуществимыми» (например, об ответственности должностных лиц, о реформе Сената и пр.). На рассмотрение общего собрания они попали к концу второй сессии — к марту 1914 г. Ход прений по ним, говорится в отчете кадетской фракции, доказал окончательно, что даже в таких законопроектах «то, что существенно — неосуществимо, и то, что осуществимо — несущественно». К этому можно лишь добавить, что Государственный Совет отвергал законы, одобренные правоцентристским большинством Думы, а это была правительственная партия. Иными словами, Четвертая Дума еще в большей степени, чем Третья, показала, что весь законодательный механизм, созданный думской монархией (самодержавие с Думой), оказался неработоспособным, он гробил даже правительственные проекты.