Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Вторая сессия Думы перед рождественскими каникулами 1914 г. завершила обсуждение законопроекта о значительном расширении прав местных органов самоуправления (земских и городских управ) в выдаче лицензий (разрешений) на открытие в градах и весях, им подведомственных, продажи водочных изделий (в лавках, трактирах, кабаках). Законопроект возник по думской инициативе. Министерство финансов отказалось от подготовки проекта закона, и последний был подготовлен в думской комиссии; но затем, еще до обсуждения, был сильно исправлен Министерством финансов и после одобрения Думой поступил в Государственный Совет. В ходе подготовки и обсуждения законопроекта высказывались опасения, что расширение прав земств и городов в организации такого доходного дела может быть использовано в недобрых целях, вплоть до развития тайной торговли спиртным, взяток за право открытия новых трактиров и винных лавок. Родзянко и Алексеенко (председатель бюджетной комиссии) перед началом рассмотрения законопроекта в Госсовете специально встречались с Коковцовым и разъясняли ему позицию Думы, что последняя готова уступить правительству в смысле сокращения прав местного самоуправления в винном деле. Родзянко заявил, что правительство право, настаивая на сохранении общего контроля администраций над продажей «крепких напитков», иначе «все взяточничество при разрешении трактиров падет на голову Думы и правительство будет только торжествовать свою правоту», — вспоминал позже В. Н. Коковцов⁷.

В результате этих встреч и обсуждений было достигнуто согласие между Коковцовым и Родзянко, что Дума, продемонстрировав свою веру в благоразумие органов самоуправления, одновременно не будет возражать против поправок Госсовета и правительства в этот законопроект, или, как выразился Коковцов, Дума «предпочитала достигнуть примирения с правительством путем соглашения с Государственным Советом в ходе рассмотрения законопроектов»⁸.

Однако при обсуждении в Государственном Совете законопроект был неожиданно подвергнут резкой критике со стороны графа Витте. Весь парадокс заключался в том, что в свое время, еще при Александре III, Витте, будучи министром финансов, принял самое активное, деятельное участие в создании государственной водочной торговли, целой сети «монополок», как звали в народе «государевы кабаки» — казенные винные лавки.

Выступая с громовыми обвинениями против Коковцова, защищавшего винную монополию казны, граф говорил, что министр финансов совершенно извратил великое дело покойного императора, вводившего монополию в целях постепенного сокращения водочной торговли, государь спасал народ от кабака, а ныне его просто спаивают и т. д.

И речи Витте, и позиция большинства «лордов» в этом деле определялись, конечно, не столько принципиальными соображениями, сколько желанием угодить императору Николаю II, занявшему в этом деле четкую антиалкогольную позицию. Законопроект был одобрен и передан на постатейное обсуждение. Конкретные поправки, вносимые Витте, были отвергнуты как в комиссиях (законодательных предположений и финансовой), так и на общем собрании Госсовета, но граф повторял их вновь и вновь. В ходе этих обсуждений император демонстративно наградил графа Витте орденом (звездой) Святого Владимира первой степени — это была одна из самых престижных наград, дававшаяся крупным сановникам за исключительные заслуги (орден Святого Владимира шел сразу за звездой Андрея Первозванного). В большом свете не была тайной стойкая неприязнь императора к «графу Полусахалинскому», которого он величал «политическим хамелеоном». И вдруг такое подчеркнутое благоволение. Конечно, в мнении большого света это была не награда создателю «монополок», а демонстративное осуждение защитников «пьяного бюджета».

Стало ясно, что дни премьера сочтены, а «трезвенное движение» получает сильнейшую поддержку монарха, который пошел гораздо далее всех думских проектов и, не довольствуясь полумерами, желал ввести сухой закон.

Отставка Коковцова не может не привлечь внимания исследователя истории российской государственности. Она является своего рода переломным пунктом, вехой, стоящей на крутом изломе всей системы государственного управления. Даже при первом, общем взгляде наблюдателю не может не броситься в глаза такой поразительный факт: Коковцов был третьим председателем Совета министров с 1906 г., ему предшествовали Витте, управлявший делами империи около года, затем долгое, насильственно прерванное премьерство Столыпина (1907–1911) и трехлетка Коковцова, а затем, с января 1914 г. по февраль 1917 г., один за другим замелькали Горемыкин, Штюрмер, Трепов, Голицын, причем сменой премьеров дело не ограничивалось, еще более часто меняли руководителей силовых министерств и внешней политики. Словом, отставкой Коковцова открывается «министерская чехарда», как это явление назвал острый на язык Пуришкевич.

Поэтому следует специально рассмотреть мотивацию удаления третьего «главного докладчика».