Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.

Кроме того, в распоряжении эмиров и беков имелось большое количество шпионов по всему государству, которые следили и за соблюдением религиозных устоев, и за лояльностью подданных своему монарху, причем были среди них как состоящие на жаловании, так и добровольные осведомители [Вамбери, 2003, с. 148; Носович, 1898, с. 629; Стремоухов, 1875, с. 678; Татаринов, 1867, с. 46]. Большое внимание эмирские власти уделяли сбору и изучению базарных слухов, опираясь на которые, также могли либо привлекать к ответственности неугодных лиц, либо даже принимать важные государственные решения. При этом степень достоверности источников информации властями не оценивалась [Арендаренко, 1974, с. 99–101; Петровский, 1873, с. 230–231].

В отличие от светских властей, представители мусульманского духовенства осуществляли судебную власть, можно сказать, на постоянной основе: она являлась их основной сферой деятельности. Мусульманская судебная система имела четкую иерархию. Возглавлял ее шейх-ул-ислам, или кази-калян (верховный судья), в некоторые периоды истории Бухарского эмирата являвшийся вторым по значению лицом в государстве после самого правителя, вынужденного с ним считаться [Лессар, 2002, с. 103; Олсуфьев, Панаев, 1899, с. 142] (ср.: [Wolff, 1846, р. 260]). При кази-каляне находился совет из 12 муфтиев – «высокое судилище могущественной и благородной Бухары» [Пославский, 1891, с. 79].

В каждом городе также имелся один кази-калян (назначаемый лично эмиром), которому были подведомственны казии, осуществлявшие правосудие уже на местах – таких было в среднем по пять в каждом бекстве. Оспаривать решения казиев формально мог только сам эмир как «глава правоверных» [Гаевский, 1924, с. 60; Мейендорф, 1975, с. 132, 136; Кун, 1880, с. 229]. Был специальный шариатский судья, рассматривавший воинские преступления – кази-аскер, или кази-орду [Мейендорф, 1975, с. 134]. Казии были официально независимы от беков и даже, по мнению некоторых путешественников, фактически делили с ними власть в соответствующем регионе [Варыгин, 1916, с. 793; Гаевский, 1924, с. 60].

Некоторые путешественники, на наш взгляд, несколько идеализируют суд казиев, полагая, что они были «стеснены шариатом-законом, освященным для каждого мусульманина», и отмечают, что те не были пристрастны при рассмотрении дел даже с участием иноверцев [Архипов, 1884, с. 210; Бернс, 1848, с. 407]. Однако формальное следование принципам мусульманского права отнюдь не препятствовало казиям, подобно светским властям, брать взятки, принимать решения в пользу своих знакомых или просто влиятельных лиц.

В связи с этим высокий духовный авторитет казиев отнюдь не всегда означал, что они пользовались доверием населения, и все их решения беспрекословно одобрялись. П.М. Лессар, русский политический агент в Бухаре, отмечал, что верховный судья эмирата, кази-калян Мулла Мир-Бадр ад-Дин Садр, критиковался народом за поборы и предвзятые решения, в том числе даже в пользу «неверных» – богатых индусов-ростовщиков. Аналогичным образом относилось население Бухары и к совету муфтиев при этом верховном судье [Лессар, 2002, с. 103]. Подобной репутацией обладали не только представители высшего звена мусульманской судебной системы, находившиеся на виду, но и местные казии. Так, А.В. Нечаев вспоминал, как в одном из селений местный богач-бай жаловался ему на продажность не только беков, но и казиев [Нечаев, 1914, с. 47].

Содействие казиям оказывали другие представители мусульманской правоохранительной системы – вышеупомянутые раисы, основной функцией которых был надзор за тем, чтобы мусульмане неукоснительно соблюдали все предписания шариата. Как правило, их было в регионе столько же, сколько и казиев [Мейендорф, 1975, с. 132; Энпе, с. 177; Curtis, 1911, p. 159][59]. Мелкие религиозные проступки (пропуск молитвы, курение табака и проч.) раис мог сам рассмотреть и определить за них наказание в виде штрафа (который он взимал сам), ударов плетью или палками (которые тут же исполняли его помощники) [Кун, 1880, с. 229]. В случае же совершения более серьезных преступлений раис являлся не более чем «следователем», в задачу которого входило собрать сведения о нарушении, задержать преступника и поместить его под арест до суда, который осуществлял уже казий.