Государство против революции

3 марта 1937 года Сталин выступил на Пленуме ЦК, где окончательно сформулировал основание для будущей кампании террора:

«Во-первых, вредительская и диверсионно-шпионская работа агентов иностранных государств… Во-вторых, агенты иностранных государств, в том числе троцкисты, проникли не только в низовые организации, но и на некоторые ответственные посты. <…> Мы наметили далее основные мероприятия, необходимые для того, чтобы обезвредить и ликвидировать диверсионно-вредительские и шпионско-террористические вылазки троцкистско-фашистских агентов иностранных разведывательных органов. <…> Чего же не хватает у нас? Не хватает только одного – готовности ликвидировать свою собственную беспечность, свое собственное благодушие, свою собственную политическую близорукость»[149].

Подготовка велась тщательно. На основании шифротелеграммы И. Сталина от 2 июля 1937 года на учет в срочном порядке взяли кулаков и уголовников, вернувшихся по отбытии наказания и бежавших из лагерей и ссылок. 3 июля всем начальникам НКВД было дано указание к 10 июля представить списки всех членов семей лиц, которые были осуждены после 1 декабря 1934 года Военной коллегией Верховного Суда, а также списки социально опасных семей лиц, осужденных спецколлегиями судов.

В Управления НКВД Новосибирска и Алма-Аты была направлена шифротелеграмма, в которой сообщалось, что в ближайшее время будут осуждены и должны изолироваться в особо усиленных условиях режима семьи расстрелянных троцкистов и правых примерно в количестве 6–7 тысяч человек, преимущественно женщины и небольшое количество стариков. С ними предполагалось направлять детей дошкольного возраста. Для содержания данной категории лиц в этих двух областях предлагалось организовать два концлагеря примерно по три тысячи человек с «крепким» режимом, усиленной охраной, исключающей побеги, с обязательным обнесением колючей проволокой или забором, вышками. Вышеуказанных лиц в дальнейшем можно было использовать на внутрилагерных работах.

Начало массовых репрессий 1937–1938 годов инициировало Политбюро ЦК ВКП (б), предложив Н. И. Ежову на своем заседании 20 июля 1937 года дать приказ органам НКВД об аресте всех немцев, работавших на оборонных заводах, и высылке части арестованных за границу[150].

Следующий удар был нанесен по полякам, и в первую очередь по руководящему составу ЦК Компартии Польши, польской секции Исполнительного комитета Коммунистического интернационала и лицам польской национальности, работающим на ответственных должностях в партийно-советских органах, Красной Армии и НКВД.

Затем последовали другие советские граждане иностранного происхождения (прибалты, финны, иранцы, афганцы, греки и т. п.), которые по умолчанию считались агентами буржуазных разведок, бывшие или настоящие сотрудники Коминтерна и, наконец, «харбинцы»[151].

Официальным сигналом к соревнованию, кто больше прольет крови, стал Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР Н. И. Ежова № 00447 от 30 июля 1937 года «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»[152]. Приказ поставил перед органами государственной безопасности задачу самым беспощадным образом разгромить банду антисоветских элементов, чтобы защитить трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков, раз и навсегда покончить с их подрывной работой против основ Советского государства. О приказе Политбюро было проинформировано 31 июля 1937 года, поэтому этот вроде бы ведомственный акт по сути своей является документом Права катастроф.

В соответствии с Приказом НКВД СССР от 30 июля 1937 года были созданы региональные тройки и утвержден их персональный состав. Было санкционировано вынесение смертных приговоров «по указанию председателей троек». Списки рассматривались также двойками, то есть региональными руководителями НКВД и прокуратуры. На общесоюзном уровне работала главная двойка, официально именуемая Комиссией НКВД и прокурора СССР.

Операцию решили начать по всем регионам и областям Союза 5 августа 1937 года.