Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

«Как будто она пытается промыть нам мозги, чтобы мы думали, что эта адская тюрьма прекрасна, – подумала она. – Все хорошо, поскольку она говорит, что все хорошо, – она хочет, чтобы мы сомневались в наших собственных представлениях о реальности».

Она обвела взглядом комнату, вглядываясь в других учащихся, которые оставались безмолвными и не выражали никаких эмоций.

«Я должна найти способ сохранить ясность ума. Я должна найти слабое место в этой системе».

Поначалу эта задача казалась Майсем безнадежной. Правила, инструкции и «тесты» были бессистемными и произвольными, лишенными почти всякого смысла, словно их разработали для того, чтобы напугать заключенных, выбить их из колеи, заставить подписать признание или настучать на своих сокамерников, пока те не настучали на них.

Заключенные по очереди садились перед двумя столами, на которых стояли миниатюрные модели. На столе слева без всякой системы были разложены макеты дома и двора. На столе справа, также в произвольном порядке, лежали миниатюрные копии автомата АК-47 и гранат.

«Нужно было расположить модели дома, деревьев и кустов во дворе как в реальной жизни, – рассказывал мне другой уйгур, который был заключенным в том же концентрационном лагере. – Затем проверяющие просили разложить модели автомата АК-47 и гранаты так, чтобы они заняли правильное положение. Но как автоматы и гранаты должны „правильно“ лежать на столе?»

«Позже я узнал, что если вы дотрагивались до фальшивого автомата и фальшивой гранаты и вообще начинали их передвигать, то проваливали тест и объявлялись террористом: это означало, что вы комфортно чувствуете себя с оружием. К счастью, я их не трогал, поскольку не знал, что с ними делать».

Наказанием за ошибку был день или больше в изоляторе, после чего тест повторялся.

После двух утренних часов, проведенных за подобными занятиями, учительница дала указание приступить к ежедневному письменному заданию.

«Теперь наш урок закончен, вам осталось выполнить обычное упражнение: написать семь страниц размышлений о нашем сегодняшнем занятии», – объявила учительница. Было 11 часов утра. На работу им дали час.

Учащиеся равнодушно начали изливать на бумагу слова, единственным назначением которых было польстить учительнице и руководителям страны. Майсем подглядела в тетради других учащихся: «Я люблю свое правительство… Я люблю свою страну… Я люблю свою великолепную учительницу… Я плохой человек, который совершал ошибки… Я счастлив учиться правильно мыслить у моей замечательной учительницы».

Казалось, все учащиеся одновременно пишут одно и то же. Следящая за работой учительница заметила, что у Майсем нет тетради.

«Где твоя тетрадь?» – спросила она.

«У меня никогда ее не было».

Вот оно, слабое место, поняла Майсем. В своем стремлении все отслеживать, документировать и контролировать лидеры страны построили до смешного бюрократическое полицейское государство. Лагеря, наспех переоборудованные из средних школ и других учреждений, были переполнены, а их работа была плохо организована. Бюрократия полицейского государства не справлялась с внезапным наплывом заключенных; ей требовалось больше времени, чтобы обеспечить функционирование системы концентрационных лагерей. Это означало, что иногда система перевоспитания давала сбой: люди не получали таких простых вещей, как тетрадь.

«Полицейский отправил меня в этот центр содержания по своей прихоти: я пожаловалась, что меня заставляют мыть окна», – объяснила Майсем.

Ее не провели через необходимые бюрократические процедуры, чтобы зарегистрировать в качестве заключенной лагеря более строгого режима. Майсем была внесена лишь в систему низкоуровневого центра перевоспитания, где ей полагалось изучать управленческие методы коммунистической партии по шесть часов в день. Поэтому власти не подготовили для нее ни тетради, ни формы, которую выдавали заключенным. Они не знали, что с ней делать.

«Это немного обнадежило меня. Возможно, мне удастся как-нибудь обыграть систему и выбраться наружу», – рассказывала Майсем.

Поняв, что возникла проблема, учительница попросила охранников отвести девушку к «политруку» лагеря. Майсем вошла в кабинет высокого человека с усталым лицом.

«Я хмурилась. Меня злила бессмысленность занятий, и по мне это было видно», – вспоминала Майсем.

Вместо того чтобы дать девушке тетрадь и карандаш, политрук сразу же начал лекцию: «Из твоего досье я вижу, что у тебя хорошее образование. Студентка магистратуры, училась в университете в Пекине, высокие результаты тестов, много лет провела за границей. Говоришь на нескольких языках. Соседи отмечают, что ты постоянно читаешь книги».

Майсем ничего не ответила.