Государство в пути. Институциональное строительство Палестины или политическая афера

Одновременно даже самые прогрессивные и светские руководители арабских стран в поисках легитимности своего правления не могли себе позволить игнорировать ислам и не учитывать интересы исламизированных слоев населения в процессе формирования социальной базы поддержки своей власти. На институциональном уровне это выражалось в том, что практически во всех действующих сегодня арабских конституциях ислам провозглашался государственной религией, а ряд положений шариата рассматривался как источник права. Несмотря на непримиримую борьбу, которую арабские правители вели с исламской оппозицией, они, как правило, не хотели рисковать и не трогали религиозные учреждения (мечети, медресе и т. п.), в отличие от институтов светских политических оппозиционных движений, которые подвергались полному разгрому в случае прямого столкновения с властью. Устранив угрозу выступления наиболее радикальных отрядов исламского движения, власти обычно не покушались на остальную, куда большую часть финансовой и экономической инфраструктуры исламских институтов общества, их печатные издания, собственность, кадры. Наоборот, они зачастую поощряли их развитие и расширение, нередко за государственный счет в обмен на лояльность властям и легитимацию правящего режима[96].

Важным способом сохранения власти являлся контроль над возникновением возможной оппозиции в среде военных[97]. Гражданская и военная элита объединялись на базе общих интересов и начинали действовать в рамках сохранения статус-кво, как правило – однопартийного режима. Таким образом, военные ресурсы были полностью в распоряжении правящего режима и использовались в случае необходимости проведения репрессивных мер в отношении оппозиционных общественных сил.

Что касается стран Персидского залива, то здесь превалировал семейный (патриархальный) уклад. Навязываемая англичанами капиталистическая модель хотя и вызвала сопротивление со стороны некоторых династий, но нашла своих сторонников среди глав местных кланов. Своей лояльностью они заслужили право прийти к власти при поддержке и полном покровительстве Великобритании[98]. В результате возникли государства, правящие династии которых вплоть до наших дней контролируют страны Персидского залива.

Если племенные вожди стран Персидского залива зависели от торговли как источника основного дохода, то главы племен в Саудовской Аравии находились в такой же зависимости, только от пилигримов. Возникновение Саудовской Аравии стало возможным благодаря симбиозу религии и территории под управлением вождя племени[99].

Семейное правление Ибн Сауда, характеризуемое персонализированной властью, отсутствием политических партий, профсоюзов или подобных им организаций, королевские режимы Марокко и Иордании, эмираты залива по сути не отличались от упомянутых однопартийных режимов в Тунисе, Алжире и Египте в 1950–1970-х гг. При этом они пользовались различными инструментами для сохранения своих режимов в условиях отсутствия следственной связи между экономической либерализацией и демократией.

В однопартийных режимах, как правило, прибегали к мифу о «национальной безопасности», к которому добавлялась активность спецслужб, в частности разведки («мухабарат»), пристально следившей за интеллектуальным сообществом, профессиональными организациями, прессой. Особенно явно это проявлялось в Египте, Ираке, Сирии, Алжире, Тунисе в 1980-х гг.[100] В эмиратах и монархиях Персидского залива безопасность режимов держится на мифе о знатности происхождения королевской семьи от пророка Мухаммеда (королевские династии Марокко и Иордании) и об их доблестных деяниях. Помимо этого, последние смогли разработать четкий механизм наследования престола, что свело к минимуму внутрисемейные распри по вопросу преемственности власти. Положение режимов укреплялось за счет того, что им удавалось заключить союзы с основными традиционными элементами в обществе (крупными племенами), которые неохотно шли на создание современных горизонтальных ассоциаций, таких как политические партии, профессиональные союзы и пр.