Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Ко времени существования ранних готских королевств относятся первые случаи использования варварами Восточной Европы греческой и латинской письменности. На поселении Лепесовка найдено не менее 10 греческих граффити[1251], а также 8 рунических надписей[1252]. Важно, что некоторые из них сделаны на Черняховских сосудах еще до обжига, что указывает на грамотность какой-то части Черняховских гончаров. На поселении Одая в Молдавии встречен фрагмент Черняховского сосуда с обрывком трехстрочной надписи буквами греческого алфавита[1253]. Большой интерес представляет граффити на черепке лепного сосуда с поселения Черепин, выполненное при помощи греческих и латинских букв[1254]. В.Д. Баран прочитал его как “Lado” или “Ladoi”. Специалистами предложены и другие варианты чтения этой надписи. Но для нашей темы важен сам факт использования жителями этого поселения для своих записей букв греческого и латинского алфавитов[1255].

Приведенные выше факты не должны вызывать удивления, если вспомнить, что в состав населения Черняховской культуры помимо готов и местного субстрата входили выходцы из Античного мира с его высокоразвитой письменной культурой: мастера, ремесленники, торговцы, пленные легионеры, перебежчики. Не следует забывать и того, что тысячи готов постоянно находились на службе в самых различных частях Империи, где они неизбежно должны были как-то освоить латинский и греческий язык, а их командный состав — приобрести навыки хотя бы начальной грамотности. Эти группы населения были основными проводниками античной письменной культуры в готские земли. О том, что письмо было в обиходе готской знати прямо свидетельствует сообщение Аммиана Марцеллина под 378 г., когда предводитель готов Фритигерн передал императору Валенту два письма, где «открыто требовал, чтобы ему и его людям, изгнанным из своей земли стремительным набегом диких народов, предоставлена была для обитания Фракия» (XXXI. 12.8). Иоанн Златоуст (347— 407), архиепископ Константинопольский, также упоминает письма некоего «князя готов, в которых последний просил послать к ним епископа»[1256].

Помимо греческих и латинских граффити важным показателем культурного уровня населения, входившего в ранние готские королевства, являются рунические надписи старшего футарка[1257]. Это сугубо древнегерманский элемент культуры, один из важнейших показателей того, что среди носителей Черняховской культуры были восточные германцы. При этом следует отметить, что их языковая принадлежность устанавливается лингвистами независимо от археологического контекста[1258].

Самая ранняя руническая надпись на территории Восточной Европы обнаружена на наконечнике копья, найденном в 1858 г. у с. Сушично близ г. Ковеля на Волыни (рис. 22)[1259]. Она нанесена по железу рунами, инкрустированными серебром. Поскольку при обнаружении артефакт явно был вырван из археологического контекста его датируют по аналогиям очень широко от конца II по IV в. Сейчас стало ясно, что ковельское копье входит в серию находок однотипных германских наконечников из Центральной и Северной Европы с руническими надписями старшего футарка[1260]. Древнейшее из них — копье из Эвре-Стабю в Норвегии, содержащее надпись “raunijar” — «Испытатель», датируется около 150 г.[1261] В целом же вся серия германских копий с рунами и знаками относится ко времени 150/180 — 220/230 гг.[1262]

Как уже отмечалось, копье из Ковеля маркирует самое начало миграции готов и других германских племен на юг Восточной Европы. На одной стороне его пера имеются магические знаки (свастика, круг и др.), на другом — руническая надпись (рис. 22). Ее почти единодушно читают как гот. “tilariþs” — букв. «Атакующий», «Нападающий» или «Мчащийся к цели»[1263]. Надписи на этом и других копьях отражают язык воинов и племенной знати, предназначенный для варварски возвышенной, поэтической передачи ощущения борьбы, крови, ран, а также личных имен оружия и т.п.[1264] Скорее всего, появление последних на оружии отражало процесс индивидуализации именитых воинов, их выделения из семейно-родовых коллективов. Эта готская традиция нашла отражение в героическом эпосе, в частности в «Саге о Хервер и конунге Хейдреке», в развитии ее сюжета важную роль играет роковой меч, носящий «говорящее» имя “Tyrfing” («Тервинг»). В более поздней «Саге о Гисли» описано изготовление наконечника копья, на который наносились магические знаки, причём в этом процессе принимал участие колдун[1265].