Готланд Эрманариха: остроготы в Восточной Европе на рубеже Древности и Средневековья

Из Лепесовки происходят несколько старшерунических надписей. На фрагменте керамики прочерчены руны, читаемые как “u(?)wa” (ср. двн “Uwo” и “Uo-huwo” — «сова», «филин»[1266]). На пряслице из той же Лепесовки нанесены руны, складывающиеся как “h(?)u?eþe(i) kuwi (i) ng(j)”[1267]. К сожалению, обе надписи в силу их фрагментарности не составляют связанных текстов. На одной стороне глиняного пряслица из погр. 36 могильника Лецкани в Румынии имеется руническая надпись “Rango” — сокращенное готское женское имя Рангхильда, на другой стороне — «Здесь ткань Идо»[1268].

Широко известна руническая надпись на золотой гривне из знаменитого готского клада в Петроасе (Румыния), датируемого 370—380 гг. На нем отчетливо читается словосочетание “gutaniowihailag” — «священное [сокровище] готов» (“gutani” — «готов» в Gen. PL, “hailag” — «священный»)[1269] или «посвящается богу готов»[1270]. По мнению П. Скардильи, “Gutan” является вариантом для имени Один, которое на «немецком» пространстве чаще встречается с “G” в начале. “Gutaniowi” может представлять собой германо-латинское имя божества Одина (“Gutan”)/Юпитepa (“Jowi”)[1271]. В этой гипотезе есть рациональное зерно, если вспомнить, что в «Готском календаре» месяц ноябрь также имеет двойное готско-латинское название: “Naubaimbair”/“fruma Jiuleis”[1272].

Но почти все руны ранее происходили из западной, везиготской части Черняховского ареала[1273]. Для нашего исследования особый интерес представляют новые находки рунических надписей на территории, которая бесспорно входила во владения Эрманариха. В 1995 г. в Среднем Поднепровье на Черняховском поселение Малополовецкое-2 в 70 км. от г. Киева Р.Г. Шишкиным найден фрагмент керамического кубка или скорее рога, возможно, с рунической надписью[1274]. По форме он подражал стеклянному кубку с Черняховского могильника Ранжевое. При этом знаки были нанесены на поверхность сосуда неглубокими врезными линиями еще до его обжига. Известно, что германцы иногда вырезали руны на рогах для питья, как об этом прямо говориться в одной из более поздних саг («Сага об Эгиле», XLIV), с целью применения рунической магии для защиты от отравления на пиршествах[1275]. В этом смысле весьма показательно, что в готском языке было слово для обозначения магии (“*gandi-”), а также производные от него, например, “*Gandi-rīkaz” — «магией могучий», “*Sisja-berhtaz” — «блистающий магической песнью». За магическое использование текстов у готов позднее предусматривалось наказание тому, кто «...составит тексты во вред другому, посредством чего захочет повредить ему, либо умертвить его, либо лишить дара речи, с тем, чтобы нанести ущерб как телесный, так и имущественный...» (Вестготская правда, 6.2.5).

Остатки рунической надписи сохранились на венчике гончарной миски из Тимченков-2 и на стенке гончарного Черняховского сосуда из Огульцов[1276]. Наконец, недавно открытая руническая надпись на костяном гребне, найденном на Черняховском поселении у с. Мощеное в Белгородской обл., т.е. на самой восточной окраине Черняховского мира, читается как “Gunta” — сокр. женское имя Гунтхильда[1277]. По-видимому, на гребне свое имя надписала его хозяйка. То же самое можно сказать и о надписи, процарапанной на пряслице из Лецкани. Эти две находки очень важны как свидетельства рунической грамотности не только среди мужской, но и женской части Черняховского населения. Известно, что женская грамотность является важным показателем уровня письменной культуры в том или ином обществе.

Таким образом, какая-то часть носителей Черняховской культуры, безусловно, владела старшим руническим письмом. Найденные в Черняховском ареале рунические надписи были разновидностью обще-германского рунического письма-футарка. В языковом состоянии этих надписей специалисты усматривают своеобразное литературное койнэ[1278]. Семантика общегерманского слова “rūna” = греч. “μυστήριον” — «тайна», «секрет», «решение», но также «заговор» — показывает, что руны были частью духовной культуры германцев, непосредственно связанной с сокровенными тайнами магии[1279]. Они могли использоваться и как средства коммуникации для записи определенной информации и в качестве магического алфавита для фиксации магических формул, игравших немаловажную роль в германском язычестве. К изучению алфавита относились с мистическим почтением, буквы алфавита возводили в ранг космических сил, и их магические свойства использовались при изготовлении колдовских средств и амулетов[1280].