Готы

«Тогда-то впервые сердец их косматых / Коснулось сиянье живой красоты» – как сказал бы поэт. Однако на деле все было не так, или, точнее, не совсем так… Подобно многим великим людям, щедро одарившим род человеческий своим гением или, по меньшей мере, талантом, Вульфила был счастливым плодом смешанного брака, доброй порослью доброго корня, хотя и зачатым в годы лихолетья греко-римской Экумены. В ходе одного из готских «походов за зипунами» на Римские земли между 258 и 267 гг. готские «находники из-за моря» (так древнерусские летописи именовали норманнов-варягов, но мы позволим себе применить этот термин и к готским предкам норманнов)[359] угнали из Каппадокии плененную ими супружескую чету – деда и бабку будущего просветителя готского народа. Особенно дотошный церковный историк, один из многих, занимавшихся в эти столетия изучением становления христианской религии, даже выяснил название родного городка или селения этой супружеской четы, угнанной готами в рабство. Это была Садаголтина, в окрестностях города Парнаса. На современной географической карте это местность в самом сердце турецкой Анатолии, простирающаяся к востоку от озера Тус-Гёлу, горы между этим озером и самой длинной рекой Турции – Кызылырмак, носившей в античности название Галис.

Дед и бабка Вульфилы были культурными и образованными христианами, говорившими по-гречески: турецкая волна нахлынула на Анатолию лишь тысячелетие спустя. И были они далеко не единственными христианами, угнанными в готскую неволю. Тогда множество христиан, и в том числе немало священнослужителей и учителей, порабощенных готами, отнюдь не добровольно переселилось на север, на готские земли между Тавридой и Истром. Несмотря на свое рабское положение, они постепенно познакомили готов с христианским учением.

О родителях Вульфилы нам не известно никаких подробностей. Считается, что его отец был готским воином, видимо знатным, а мать – каппадокийской полонянкой, что, в общем, представляется довольно логичным. Свободный, родовитый готский воин, привлеченный чужеземной красотой, образованностью и хорошими манерами юной полонянки, вполне мог вызволить свою избранницу из ее социального «гетто» и поднять ее статус, возвысив полонянку до себя. В отличие от молодого раба, который, будь он хоть отпрыском самого образованного семейства во всей Каппадокии, практически не имел ни малейшего шанса повысить свой статус женитьбой на свободной готской девушке.

Как бы то ни было, переселившиеся (или, если быть точнее, то переселенные насильственно) в «Готию» каппадокийцы (таких в сталинские времена у нас именовали «спецпереселенцами») прожили среди готов уже лет 60, когда родился Вульфила. И даже если его обучили в «Готии» всему, чему он научился бы, родившись в Каппадокии, юный метис, кроме того, получил и готское воспитание. Именно в этом судьба оказалась к нему особенно благосклонной.

За 60 лет, прошедшие с момента «добровольно-принудительного» переселения предков Вульфилы в «Готию», молодое христианство во многом изменилось. Учению, считавшемуся в Каппадокии одним-единственным, единым, бросил вызов Арий – диакон и пресвитер из Александрии, великого греко-египетского портового города, основанного Александром Македонским в дельте Нила – мегаполиса, в котором издавна особенно сильно кипели и бурлили волны философских, богословских, догматических споров; метрополии, в которой даже женщины вмешивались в споры мыслителей и порой даже платили за свое увлечение философией собственной жизнью, как, например, красавица Ипатия, чью соблазнительную плоть натравленная на интеллектуалку чернь в бешенстве отделила от костей острыми устричными раковинами. «Мак бенак»[360], как говорят в таких случаях «вольные каменщики»… Между прочим, расхожие представления об Ипатии как о «язычнице» не соответствуют действительности. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с фрагментами ее сочинений, сохранившимися в трудах друга (!) и ученика (!) Ипатии православного епископа (!) Синезия Птолемаидского: «Радуйся, источник Сына; радуйся, образ Отца! Радуйся, основание Сына; радуйся, печать Отца! Радуйся, могущество Сына; радуйся, красота Отца! Радуйся, безконечный Дух, центр Сына и Отца. Пошли же мне Его вместе с Отцом, орошающего крылья души, чтобы принес Он божественные дары <…> О блаженное, безсмертное, славнейшее дитя Девы, Исус Солимлянин[361]! <…> Когда Ты явился на землю из смертного лона, мудрое искусство магов изумилось, безпомощное пред восходом Звезды: кто это рожденное Дитя, кто этот сокрытый Бог – Бог, смертный или Царь? Принесите же Ему дары – жертвы смирны и золота, и ладана прекрасный фимиам. Ты Бог: прими же ладан, золото приношу Тебе как Царю; смирна же подобает погребению. Ты очистил и землю, и морские волны, и пути демонов, нежные струи воздуха и низшие глубины – спешащий на помощь усопшим Бог, сошедший в Аид…»[362] Но это – так, к слову…