Говорят женщины

Мейал опять выдыхает дым и невозмутимо посылает Саломею на хер.

Порядок! – кричит Грета.

Саломея не обращает на нее внимания и начинает речь о том, что вообще не верит в вечность, ничто не вечно. Я даже не верю больше, говорит она, что буду жить вечно. Саломея бравирует, бросает вызов, но женщины не покупаются.

(Примечание для понимания контекста: несколько лет назад из Хортицы дошли слухи, что местный епископ слег, и, прежде чем старейшины успели избрать нового из членов общины, в хортицкую церковь для проповеди прислали замену. Новый епископ прибыл из Северной Америки, его жена не заплетала волосы в косу. Так вот, новый епископ якобы сказал пастве, что не верит в буквальное существование рая и ада. Некоторые члены общины встревожились, забеспокоились и прогнали его из колонии. Но сначала новый епископ их спровоцировал. Он не только сам не верит в существование рая и ада, сказал он, но убежден, что и паства тоже. И попросил прихожан поднять руки: есть ли здесь родители погибшего ребенка, бунтаря, который сбежал из колонии или заявил о своем неверии? Поднялись несколько рук. Следующий вопрос новый епископ обратил к тем, кто поднял руку. Если вы любите своих детей и верите, что они после смерти веки вечные буквально будут гореть в адском пламени, как вы можете спокойно здесь сидеть? Зная, что ваш ребенок скоро будет охвачен вечным огнем, будет кричать от страшной боли и нескончаемых мук, как вы можете, придя домой, кушать приготовленные женой на обед вкусные vreninkje и platz, а затем, накрывшись пуховым одеялом, ложиться в теплую постель для подкрепляющего maddachschlop – послеобеденного сна? Если бы вы действительно верили, разве не сделали бы все возможное, чтобы заставить их покаяться, принять в сердце Иисуса Христа и получить прощение? Разве не обошли бы всю землю в поисках заблудших детей, ушедших или изгнанных из колонии, скитающихся по библейской пустыне, кого вы заклеймили грешниками? Ведь они ваши дети, ваша плоть и кровь, ваши возлюбленные чада.

Новому епископу в конце концов заткнули рот и прогнали его из колонии. Лучше вообще не иметь церкви, чем слушать кощунственный бред, решили прихожане. Но с тех пор у некоторых меннонитов закрепилась и часто используется для провокаций мысль о несуществовании рая и ада, и не только в Хортице, но и в Молочне.

Интересно, что по этому поводу думает Петерс? О возлюбленных чадах, о вечности. И о блудных отцах.)

Ну, если ты не веришь в вечную жизнь, спокойно говорит Агата, тогда нам действительно нужно поторопиться. Время уходит, вы согласны?

Оуна хотела бы еще немного поговорить о власти. Епископ и старейшины Молочны захватили власть над обычными мужчинами и женщинами Молочны, утверждает она. А обычные мужчины захватили власть над обычными женщинами Молочны. А обычные женщины Молочны захватили власть над… Оуна умолкает.

Женщины тоже молчат.

Ни над чем, говорит Оуна, кроме наших душ.

Но если в наших душах, по твоему утверждению, явлен Бог, то ты кощунствуешь, говорит Мариша. Мы не можем иметь власти над Богом. Что касается желания власти. Оно ведь совершенно естественно. Даже свиньи в своем вонючем загоне кормятся по очереди.

Но мы не свиньи, говорит Оуна. Разве мы не можем быть другими? Мы произошли от животных или созданы по образу и подобию Божьему, ты как считаешь?

Оуна, довольно-таки дурацкий вопрос, мягко говорит Агата. Ты же знаешь ответ.

(Примечание: я до конца не уверен, как думает Агата, хотя полагаю, имеет в виду второе, то есть что женщины созданы по образу и подобию Божьему.)

Оуна продолжает. Первое вероятно и, конечно, понятнее, но второе исполнено такой красоты, дает такую надежду, правда?

(Аутье и Нейтье смотрят друг на друга. Они так же растеряны, как и я сейчас. В их взгляде читается: «Что она несет?»)

Я хочу сказать, говорит Оуна, если мы созданы по образу и подобию Божьему, это дает возможность нашим душам существовать, а нам – иметь их и заботиться о них. Наша власть в том, чтобы покориться власти наших душ.

Слово берет Мариша: Наверно, если ты вычеркнула из своей жизни все практические соображения и живешь исключительно ради удовлетворения безумных…

Август, вмешивается Саломея, а ты что думаешь? Образ и подобие Божие или животные?

Животные? – переспрашиваю я. – Ты хочешь сказать…

Опять выручая меня, Оуна начинает смеяться.

Саломея поясняет: Да! Ты полагаешь, что создан по образу и подобию Божию или произошел от животных?

Саломея, говорит Оуна, души у нас могут быть в любом случае.

Я только спрашиваю, говорит Саломея. Просто ответь на вопрос.

Нет, говорит Агата. Не сейчас. В чем мы точно можем быть уверены, так это в том, что время существует, правда? Поскольку оно исчезает. Несуществующее исчезать не может. А без него мы пропали.

Так что насчет рая? – спрашивает Нейтье.