Говорить мирно в мире, полном конфликтов. То, что вы скажете, изменит ваш мир

К сожалению, некоторые люди закрыты от этой энергии тем, как их научили думать. Для меня же эмпатия – это соединение с той энергией, которая проходит через другого человека. Это по-настоящему духовный опыт. Я чувствую, будто нахожусь в потоке этой энергии. И когда два человека связаны таким образом, можно разрешить любой конфликт и удовлетворить потребности всех его участников.

Научив человека отвечать эмпатией людям из других культур, когда те совершают поступки, которые ему не нравятся, мы можем разрешить любые разногласия мирным путем. Эмпатия – прекрасный опыт. Это очень действенно – устанавливать мирные дипломатические отношения, основываясь на эмпатии, а не на привычной всем нам тактике вражды.

Удивительно, каким продуктивным может быть исцеление, когда мы научимся отвечать эмпатией тому, что живо в другом человеке. К сожалению, из-за того, какое количество боли испытывают люди, мир нуждается в масштабном исцелении, и меня часто приглашают помочь тем, кто пострадал от людей других религиозных убеждений.

К сожалению, мир нуждается в масштабном исцелении.

Однажды мне пришлось работать с женщиной из Алжира. Ее вместе с подругой вытащили на улицу люди, которым не понравилось, как они были одеты. На ее глазах подругу привязали к машине и волокли по земле, пока та не скончалась. Затем эти люди завели женщину в дом и изнасиловали прямо на глазах у ее родителей. Ночью они собирались вернуться, чтобы убить ее, но, к счастью, она смогла добраться до телефона и позвонить моим женевским коллегам, которые помогают людям в подобных ситуациях.

Они вывезли ее оттуда, потом позвонили мне и сказали:

– Маршалл, не могли бы вы встретиться с этой женщиной? Она нуждается в исцелении. Ей ужасно больно. Она уже две недели находится в Швейцарии и постоянно плачет.

Я сказал:

– Конечно, отправляйте ее ко мне сегодня же. Я буду рад поработать с ней.

Но они предупредили меня:

– Маршалл, тебе необходимо кое-что знать: она боится, что убьет тебя.

Я спросил:

– Вы объяснили ей, что я буду играть роль того человека, который причинил ей боль, но я не тот человек?

– Она понимает это. Но все равно говорит, что если даже представит вас тем человеком, то может причинить вам вред. И кстати, Маршалл, она довольно крупная.

– Спасибо за предупреждение, – сказал я. Поскольку она говорила на другом языке, я добавил: – Предупредите ее, что я буду с переводчиком. Это человек из Руанды, который задержится после дневного тренинга. Поверьте мне, он подвергался такому насилию, что его уже ничто не напугает. Посмотрим, будет ли для нее достаточно безопасно, если мы оба будем с ней в одной комнате.

Так я встретился с ней и сыграл роль религиозного экстремиста, который сделал с ней все эти ужасные вещи, потому что ему не нравилось, как она и ее подруга были одеты и как они себя вели. Потребовалось немало времени. Около полутора часов она кричала мне о боли, которую испытывала. Я отвечал эмпатией, как это предполагает ненасильственное общение, чувствуя сильнейшую боль, которая была у нее внутри. А потом она закричала:

– Как ты мог это сделать?

И я сказал:

– Я хотел бы рассказать, что творилось у меня внутри, когда я это делал, но сначала я должен сказать о том, как ужасно себя чувствую, когда вижу вашу боль.

Сначала я выразил сожаление, затем сказал ей, что было живо во мне и что заставило меня сделать то, что я сделал. Она испугалась и спросила:

– Откуда вы узнали это?

Я спросил:

– О чем вы?

Она сказала:

– Он говорил почти то же самое. Как вы узнали об этом?

– Дело в том, что я и есть тот человек, и вы тоже, и все мы.

У всех нас, людей, потребности примерно одинаковы. Поэтому, занимаясь работой по исцелению, я не прислушиваюсь к своим собственным мыслям о том, что происходит с тем, другим, человеком. Вместо этого я ставлю себя на его место и говорю о том, что бы произошло со мной, если бы я сделал нечто подобное.

Когда она смогла это услышать и понять, женщина пережила исцеление – после всего, через что ей пришлось пройти. Я продолжаю поддерживать с ней связь уже почти восемь лет и знаю, что с ней и сейчас все в порядке.