Говорит Вафин

Его лицо озарялось торжествующей победоносной улыбкой, пальцы ускоряли темп, волосы взъерошивались сами собой.

Чувствовалось, что за рояль присел гениальный фортепианщик.

Только на танке Стасу было хорошо. У бабки, в школе, во дворе, в туалете, на утреннике, на переменке, на даче – везде плохо. А вот танк – вот что было истинно Стасово.

Сколько таких Стасов у нас по всей стране войны ждет, неведомо мне.

Дай им танк – хоть до Буэнос-Айреса доедут.

Я был в поколении, которое первым опробовало знаменитый экзамен ЕГЭ.

Экзаменовался я в среду по предмету «математика».

Пинджак, шариковая ручка, бутылочка воды и немножко везения – залог многих баллов.

По канцеляриям Министерства образования шелестели бесцветные бюрократы: слышали? Юрий написал ЕГЭ чрезвычайно неплохо.

Как сейчас помню, набрал 68 баллов. И это я еще задачи категории С не решал принципиально.

Зачем решать задачу, которая не имеет смысла?

«Навстречу поезду выехала дрезина со скоростью…»

Ну вычислю я момент, когда они встретятся, и что далее?

Что мне будет? Там на железной дороге понятно – поцелуи, слезы встречающих, цветы и угощения, может, даже концерт.

А мне что?

Дураки начинаются со школьных задач.

Свой конкретный интерес надо немножко-то видеть.

Многие люди недоедают сейчас, выбрасывают хорошую еду на помойку, атомы впустую переводят по сути.

Дед рассказывал: при Сталине до последнего электрона тарелку вылизывали.

Потом еще с мякишем хлебным проходили – собирали оставшиеся кварки с тарелки.

7 зарисовок, которые сделали мир лучше.

1. С шавкатом все просто: по рукам вдарил, имущество перешло. Люди с шавкатиком без договоров привыкли дела иметь, по словесному. Тяжб пока не было, так – одного гуся залетного с маузера подбили, но то даже полезно для общества.

2. А у Юли Буберецкой вчера хахаль с окня полез, что пена с супа нерасторопной хозяюшки. Безтрусый, на бледной жопе прыщики, что клюква на первом снегу. Жалостливый такой, ему ребята с ремзавода петарду под нос сунули. Черная смерть, знаешь? До одури глушит, брат. Килотонны дикие кимченыновские. А Юля блядь – да, приходи да еби, коль инвайт-леттер от пацанов с ремзавода получишь.

3. Я пропах шальными пятихатками, мать. Мне люди ассигнации в верхний кармашок суют за улыбку, вот сюды, видишь? Я когда по простуде ходил, у меня там платок сопливый лежал, люди пачкались о липкого цыпленка, думали – мало положил, значит, докладывали до косаря. Я, мать, себя отцом-основателем ощущаю, если хочешь знать. Ты сыми, сыми с меня обувь, видишь, сыну нехорошо.

4. Чо, Натьк, танцуешь? Хорошо пляшешь ведь. Ты, прости великодушно, за блядь считаешься между нашими ребятами, но я не согласный. Блядь – это когда со всеми прямо, а ты выбираешь ведь. Не кажного гостя в себя пущаешь, я, Натьк, может, еще и окольцую тебя. Хочу обувь тебе приобрести, Надь. Как знак помолвки. Ты в этой обуви ебись потом, я ничего, я подожжу тебя, я в армейке на тумбочке год стоял – ждал, а тут тем боле.

5. У дяди Егора дом покосился, а через неделю он и сам помер. Пришли странные люди – две женщины в косынках да мужик сумрачный промеж них в кожанке – да всю моркову и собрали в мешок холщовый.

6. Тетя Галя из акушерного пристрастилась нас, шпану, на суахили нахуй посылать. Идешь по родовому, стены гулкие, в синий окрашены – таинство первородное свершается, мураш берет по коже. И тут слышишь вдалеке – «mimi nijifu kiwe kutuma!». Как будто в шутере к боссу приближаешься, рука сразу кнопку мыши ищет, а сверху вспоминаешь, какая комбинация за фугас отвечает.

7. Вам, мужикам, что, – туманно улыбнулась Антонина, – ребенка заделал и в Саратов к тетке. А нам: рожать, растить, в школу отдавать, в институт поступать, на работу устраивать, к начальнику за повышением ходатайствовать, жену ему выбирать, детей его нянчить, хоронить его потом, детей его по второму кругу – от школы до могилы вести, потом детей детей аналогично.

Антонина подняла взгляд неморгающий: «Нам очень сложно жить. Вам, мужикам, проще намного».

Моя цитата – это ремесло. В былые времена (славнее наших!) люди (получше нас!) объединялись в целые артели, чтобы цитатствовать.

Строились деревни:

Малое Вафино (короткая цитатка, афоризьм)

Среднее Вафино (и так и эдак)

Великое Вафино (пьесы, трактаты)

Зайдешь в избу такого поселения ночью – никто не спит. Над иконами лампада, по центру стола – лучина. Мужи ваяют цитаты, бабы гонят по кухням морс и варения, дети играются с кошкой и прочей меховой сволочью.

Все сосредоточенно молчат, лишь скрыпят перья. Вдруг с того конца стола дисконтом, будто продолжая еще не начатый разговор: «…а тот тому по ушьям, по ушьям за адопись, аспиду блять!»

Загоготали. Сначала мужи забасили, потом дети подхватили дисконтиком, а там на кухне уж и до баб дошло. И весь дом словно кверху ногами восстал! Собака в конуре очнется, голову поднимет – что бахает там в доме? Аж половицы трясутся.