Граф Монте Кристо 1 часть

"True," replied the marquise, without wincing in the slightest degree at the tragic remembrance thus called up; "but bear in mind, if you please, that our respective parents underwent persecution and proscription from diametrically opposite principles; in proof of which I may remark, that while my family remained among the stanchest adherents of the exiled princes, your father lost no time in joining the new government; and that while the Citizen Noirtier was a Girondin, the Count Noirtier became a senator."	- Да, - отвечала маркиза, на лице которой ничем не отразилось это кровавое воспоминание, -только они взошли бы на эшафот ради диаметрально противоположных принципов, и вот вам доказательство: все наше семейство сохранило верность изгнанным Бурбонам, а ваш отец тотчас же примкнул к новому правительству; гражданин Нуартье был жирондистом, а граф Нуартье стал сенатором.
"Dear mother," interposed Renee, "you know very well it was agreed that all these disagreeable reminiscences should forever be laid aside."	- Мама, - сказала Рене, - вы помните наше условие: никогда не возвращаться к этим мрачным воспоминаниям.
"Suffer me, also, madame," replied Villefort, "to add my earnest request to Mademoiselle de Saint-Meran's, that you will kindly allow the veil of oblivion to cover and conceal the past.	- Сударыня, - сказал Вильфор, - я присоединяюсь к мадемуазель де Сен-Меран и вместе с нею покорнейше прошу вас забыть о прошлом.
What avails recrimination over matters wholly past recall?	К чему осуждать то, перед чем даже божья воля бессильна? Бог властен преобразить будущее; в прошлом он ничего не может изменить. Мы можем если не отречься от прошлого, то хотя бы набросить на него покров.
For my own part, I have laid aside even the name of my father, and altogether disown his political principles.	Я, например, отказался не только от убеждений моего отца, но даже от его имени.
He was-nay, probably may still be-a Bonapartist, and is called Noirtier; I, on the contrary, am a stanch royalist, and style myself de Villefort.	Отец мой был или, может статься, и теперь еще бонапартист и зовется Нуартье; я - роялист и зовусь де Вильфор.
Let what may remain of revolutionary sap exhaust itself and die away with the old trunk, and condescend only to regard the young shoot which has started up at a distance from the parent tree, without having the power, any more than the wish, to separate entirely from the stock from which it sprung."	Пусть высыхают на старом дубе революционные соки; вы смотрите только на ветвь, которая отделилась от него и не может, да, пожалуй, и не хочет оторваться от него совсем.
"Bravo, Villefort!" cried the marquis; "excellently well said!	- Браво, Вильфор! - вскричал маркиз. - Браво! Хорошо сказано!
Come, now, I have hopes of obtaining what I have been for years endeavoring to persuade the marquise to promise; namely, a perfect amnesty and forgetfulness of the past."	Я тоже всегда убеждал маркизу забыть о прошлом, но без успеха; вы будете счастливее, надеюсь.
"With all my heart," replied the marquise; "let the past be forever forgotten. I promise you it affords me as little pleasure to revive it as it does you. All I ask is, that Villefort will be firm and inflexible for the future in his political principles.	- Хорошо, - сказала маркиза, - забудем о прошлом, я сама этого хочу; но зато Вильфор должен быть непреклонен в будущем.