Граф Соколовский и разыгранное убийство

– Постойте! Я, правда, кое-что скрыла.

В одно мгновение сыщик вернулся на своё место. Он сложил на белой рукоятке трости худые ладони и замер. Встретив такую напористость, анечкина решительность пошатнулась. Граф с беспокойством отметил про себя, что она до сих пор колеблется, стоит ли ей рассказывать свой секрет.

– Анечка, отпейте чаю. Может, он поможет набраться решимости.

Молодая девушка последовала совету Соколовского. И совет его действительно оказался действенным.

– Александр Константинович, я… я видела флакон с ядом, – ответила служанка и решительно подняла голову, перестав рассматривать ножки кресла, в котором сидел граф.

– Видели?

– Я не просто его видела. Я держала в руках коричневый флакон с порошком. И выкинула его в кухонное ведро.

Аннушку прервали. Дверь позади неё отворилась, и в комнату попыталась проникнуть Марфа.

– Ох, Александр Константинович, вот вы где, – приняла удивлённый вид Марфа. – А я хотела спросить, вы будете ужинать за общим столом или принести в вашу комнату?

– В мою комнату, – бросил недовольно Соколовский. – Позже, я распоряжусь.

Но Марфа никуда не ушла. Аня удивлённо посмотрела на сыщика. По её взгляду было понятно, что в присутствии ещё кого-то, она ничего не расскажет.

– Марфа, оставь нас. Займись делом.

– Александр Константинович…

– Иди! Набей мне орехов, – граф наконец-то придумал для неё поручение. – Закрой дверь.

Марфа вышла, но между косяком с дверью осталась тоненькая, едва приметная щёлочка. Граф сердито подошёл к двери и со злостью стукнул. С той стороны раздался недовольный женский вздох.

– Продолжайте, моя милая. А где вы нашли этот флакон?

– В пиджаке одного из гостей, – Аня произнесла эту короткую фразу и замолчала.

– Я вижу, вам тяжело говорить. Позвольте, я помогу вам, – Александр Константинович благосклонно улыбнулся и провёл ладонью по своей короткой бородке. – Я буду говорить, и если что-то покажется вам неверным, вы меня остановите. Хорошо? В этом доме живёт тот, кого вы очень любите. Это молодой красивый человек, он из славной семьи и, это вполне ожидаемо, наследует крупное состояние. Ваши чувства взаимны. Но любовь бедной девушки и молодого господина встретила серьёзное сопротивление со стороны известного нам лица. Ох, как стара эта история! История двух влюблённых, против которых настроен, кажется, целый мир. Нечто подобное испытал и я, поверьте, я понимаю ваши чувства намного лучше кого-либо. Сила вашей любви такова, что никто не смеет восставать против неё. Павел Михайлович настроен так решительно, что был готов бежать из дома. Возможно, он говорил такие вещи, которые сильно испугали такую добрую девушку, как вы. Позвольте мне прервать рассказ. Скажите, Михаил Аристархович знал о вашем романе?

– Да. Когда он узнал об этом, то был очень зол. Он кричал на меня и грозился лишить Пашу… Павла Михайловича наследства. К зиме все Барсуковы должны были переехать в этот, новый, дом. А я должна была уехать в их старое имение, под Владимиром. Я скрывала это от Павла Михайловича, но третьего дня ему стало известно, что я скоро покину усадьбу. Я сама не смогла удержаться и рассказала об этом. Павел Михайлович обозлился на своего деда, но дал мне слово, что не будет устраивать с ним ссоры.

– Вы собирались обвенчаться втайне от Михаила Аристарховича и бежать из дома? – не выдержал граф.

– Вы правы. Паша, то есть Павел Михайлович, был настроен очень решительно. Я даже испугалась, но, Александр Константинович, вам я признаюсь, мысль о том, что мы обвенчаемся и сбежим отсюда, грела меня. Я мечтала об этом. Хотя и боялась. Я должна была рассказать Михаила Аристарховичу, но побоялась, что он распорядится отослать меня тотчас же.

– Любая поступила бы на вашем месте также, – одобрительно заметил Александр Константинович. – Любовь следует оберегать от грязных лап. Я не так давно пытался защитить любовь двух молодых людей, но потерпел фиаско. Грязные лапы и вонючие языки оказались сильнее. Вы поступили верно, утаив от Барсукова разговор с его внуком.

– Это случилось во вторник утром. А вечером следующего дня Михаила Аристарховича отравили, – Аня закрыла лицо руками и зарыдала.

– Успокойтесь, моя девочка, – граф по-отечески обнял её и платочком со своими инициалами принялся утирать прыснувшие слезинки. – Попейте чаю. Вы сразу подумали на Павла? Решили, что так он решил избавиться от угрозы, нависшей над вашей любовью, верно?

– Да. Я так испугалась и не знала как себя вести. Я хотела рассказать вам всё там же, но все смотрели на меня. И вы так посмотрели на меня. Вы выглядели очень грозным, когда убили хозяина.

– Анечка, я всегда выгляжу грозно, когда понимаю, что убийца находится со мной под одной крышей, – граф улыбнулся, стараясь хоть немного успокоить девушку. – Я видел ваше испуганное лицо в тот миг. Так, где же вы нашли пузырёк с ядом?

– В пиджаке Паши.