Графиня Монте-Кристо

Сделку в тот же день оформили у нотариуса, причем виконт де ла Крус подписал ее от имени вдовы Ламоро.

Вечером того же дня Нини Мусташ получила закладные на сумму четыреста тысяч франков, которые также вложила в конверт на имя графа де Пьюзо.

Вечером следующего дня дом должен был перейти к новому владельцу, и Нини решила переслать конверт графу в день своего отъезда, чтобы у того не осталось времени на ее поиски.

Она строго приказала слугам не принимать никого из посетителей, но Лежижан не зря владел золотым ключом, отпирающим все двери, и на следующее утро он беспрепятственно вошел в комнату Нини, занятой упаковкой последнего сундука.

На вид Лежижану можно было дать от сорока до пятидесяти лет. Пестрый жилет его, по-видимому, сшитый из старинной шали, пересекала длинная золотая цепочка, а голубой фрак с золотыми пуговицами и нанковые панталоны завершали его наряд.

Все друзья и товарищи Лежижана, называли его, несмотря на злобное выражение лица, «добрым парнем», ибо этот подлый интриган в полной мере обладал главным качеством «доброго парня», заключающимся в наличии толстого кошелька.

Само собой разумеется, он одалживал деньги с расчетом, и если его многочисленные должники не могли вернуть долг, то он с удовольствием пользовался их услугами, в которых те не могли отказать ему, как человеку, охотно выручавшему их из денежных затруднений.

Таким образом, в распоряжении Лежижана со временем оказалась широкая сеть шпионов и осведомителей.

Знающий все обладает могуществом, а Лежижан был в курсе всего, что происходит в столице, от будуарного фарса до кровавой драмы в таверне.

Нини Мусташ предстояло стать противницей этого человека.

Увидев ее, он улыбнулся.

Поняв по этой улыбке, что ей предстоит серьезная борьба, Нини приготовилась оказать ожесточенное сопротивление.

— О, — проговорил Лежижан, притворяясь, что только что заметил стоящие на полу сундуки, — похоже, мы собрались совершить небольшое путешествие?

— Вы совершенно правы, — решительно ответила Нини.

Усевшись на одном из сундуков, Лежижан оперся подбородком о рукоять своей тросточки из слоновой кости.

— И вы ничего не сказали мне о своих планах? — помолчав осведомился он. — Вы поступили нехорошо, вспомните-ка, скольким вы мне обязаны!

Нини взглянула на него, как бы собираясь ответить, но вместо этого лишь слегка пожала плечами.

— И когда же вы собираетесь вернуться? — равнодушным тоном продолжал Лежижан.

— Я еще не знаю, — сухо ответила Нини Мусташ, опуская глаза и чувствуя, что вот-вот начнется настоящая борьба.

Лежижан сурово нахмурил мохнатые брови.

Взгляд его бегал по сторонам, внимательно осматривая комнату, и наконец упал на конверт, адресованный графу де Пьюзо.

— А это что такое? — спросил он, быстро поднимаясь с места.

Нини Мусташ проворно заслонила от него конверт.

— Это не имеет к вам никакого отношения, — твердо проговорила она.

— Успокойтесь, моя дорогая, обойдемся без детских выходок, — дрожащим от ярости голосом произнес Лежижан, но тут же понял по поведению своей верной рабыни, еще вчера столь покорной его воле, что взял с ней неверный тон. Поэтому он тут же ласково добавил:

— Давайте останемся друзьями, так будет лучше для нас обоих.

— Право, тут нечего скрывать, — решительно сказала Нини, — я просто решила компенсировать графу де Пьюзо его издержки.

— Клянусь честью, все это за версту отдает театром, — иронично заметил Лежижан. — Право, малышка моя, Флористан испортил вас, слишком часто приглашая на театральные представления. Поверьте мне, дорогая, трагедии вам не к лицу, для такой смышленой девушки, как вы, гораздо больше подходит веселая комедия. Впрочем, дело ваше. В конце концов, это ваши деньги, их вам подарили и вы можете делать с ними все что угодно.

Удивленная столь легкой победой, Нини почувствовала еще большее недоверие к своему противнику.

— И сколько же в этом конверте? — спокойно осведомился Лежижан.

— Четыреста тысяч франков!

Услышав этот ответ, Лежижан лишь презрительно улыбнулся.

— Четыреста тысяч франков! Такая безделица не спасет графа, а для вас это целое состояние.

Подойдя вплотную к Нини, он схватил ее за руку и решительно заговорил:

— Давайте объяснимся. Мне нужно было разорить графа де Пьюзо и я достиг своей цели. Неужели вы не понимаете, что если бы эти четыреста тысяч франков могли спасти графа, то я весьма быстро нашел бы способ пометать вашему намерению? Однако вы можете вернуть ему эти деньги, моим планам это все равно не помешает; если хотите, я могу даже проводить вас до дверей его дома, раз уж вы решились показать столь прекрасный пример самопожертвования. Прошу вас лишь об одном — хорошенько все обдумайте!

Вся эта тирада была произнесена истинно отеческим тоном.

Нини с трудом верила своим ушам.