Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Н. Михайлов пишет, что в XVIII веке «случаи употребления беспредложного ТП при глаголах типа гулять, бродить оказываются единичными», и приводит примеры: Тот, кто не гуливал плодов приятных садом, / За вишни клюкву ест, рябину виноградом / И, вкус имея груб, бездельные труды / Пред общество кладет за сладкие плоды (Сумароков. «Эпистола II»); Девицы, гуляя полем, встретились на дороге с пастухом несущим козленка (Курганов. «Письмовник») (Михайлов 2012: 204–205). Михайлов отмечает также употребление творительного пространства при глаголах гулять, и бродить в конце XIX в. – в дневнике Николая II: Гулял и бродил лесом и болотами. Нашел первые кузлины (там же).

Необычное сочетание с творительным времени (обозначением месяца) есть в стихах Наталии Азаровой:

player one wins all worms killed

[1180]день несдохший
вера вся в телефонных червяках
от времени пока чуть чуть осталось
под водопадом
гранаты
за гранью третьей играя могилой
         слизняка
и слегка взрываются
как первым январём

Наталия Азарова. «player one wins all worms killed…»

[1181].

Сочетание первым январём здесь имеет двойной смысл: это может быть и указанием на праздничный фейерверк, взрывы хлопушек и тому подобные развлечения с пиротехникой, и образом резкого перехода из одного года в другой.

М. В. Русакова в полемике с А. Вежбицкой обращает внимание на лексическую ограниченность творительного падежа со значением средств передвижения:

Представляется, что степень предсказуемости творительного падежа в рассматриваемой конструкции отнюдь не является абсолютной. Так, можно ехать поездом, но нельзя трамваем и дрезиной; приведенный Вежбицкой контекст они приехали автомашиной представляется возможным, хотя и, несомненно, странным и стилистически окрашенным, но невозможно приехать велосипедом, кораблем, лодкой, плотом (а пароходом возможно). Список средств передвижения, обозначаемых и не обозначаемых словоформами в творительном падеже, можно продолжить (Русакова 2013: 118–119).

У Давида Паташинского транспортом представлены лыжи:

Разбежались в холоде золотые санки,
молодо, сиренево, синими сугробами.
Пели нам свирелями, собирали ягоду
горькую, рябинову, птицами не тронуту.
<…>
Разбежались в холоде, да забыли времени.
Счастье нам подковами. Раз переболели мы.
Два – остались рыжими. Три – удрали лыжами.
Коротко подстрижены. Не видать Парижа нам.

Давид Паташинский. «Разбежались в холоде золотые санки…»

[1182].

Этот образ имеет, как минимум, двойную мотивацию, что связано с полисемией глагола разбежаться. При первом употреблении глагол разбежались относится к санкам и получает значение ‘ускорили движение, разогнались’, а при втором – к субъекту «мы», тогда разбежались лыжами – ‘расстались, убегая друг от друга на лыжах’. Последняя строфа может быть понята и так: ‘мы расстались подобно тому как санки распались на отдельные полозья и тем самым уподобились лыжам’.

Тимофей Животовский объединяет творительный средства передвижения транспорта с творительным среды передвижения – с тематической и стилистической отсылкой к языку XIX века:

Итак, представим: сотню лет назад,
Ну, девяносто пять иль девяносто,
В столицу
Кораблем ли, дилижансом,
Скорей всего – железною дорогой
Въезжают любопытные туристы.

Тимофей Животовский. «Музей-квартира поэма»

[1183].