Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Эти образы можно объяснить компрессией высказывания: клювы слюной немеют – ‘птицы не могут произносить звуки, потому что их клювы наполнены слюной и не открываются’; ветер тополем затих – ‘ветер затих, и тополь перестал качаться’; рёбрами худеет рябь – ‘рябь на воде похожа на очертания ребер худого человека или животного’.

У других поэтов тоже встречается аномальное употребление творительного приадъективного и приглагольного падежа с ограничительно-уточняющим значением:

В пустыне кряканьем несытой
В пустыне лебедем неполной
В пустыне аисту негодной
С отверстой раной и открытой
Лежу открытый пыльным волнам
Где ветерок гуляет южный
В пустыне журавлю ненужной…

Анри Волохонский. «Жалоба другу, который ему давно не писал»

[1166] ;

Но видя всё: и пруд, и древо,
пустой гуляющими

сад —из-под воды смотрела Ева,
смотря обратно в небеса…

Леонид Аронзон. «Гуляя в утреннем пейзаже…»

[1167] ;

Замерзший пруд катком зеленоват

.Лягушка на краю чернильной пролуби,
И юноши, воркуя, точно голуби,
Спешат коньки стальные надевать.

Мария Степанова. «О юношестве»

[1168].

Подобные конструкции воспринимаются преимущественно как архаичные, но хорошо знакомые по детскому чтению (Мартышка к старости слаба глазами стала в басне И. А. Крылова «Мартышка и очки»). В пьесе М. Булгакова «Иван Васильевич» содержится реплика Ивана Грозного, обращенная к режиссеру Якину: Как же ее не любить? Боярыня красотою лепа, бела вельми, червлена губами, бровьми союзна, телом изобильна… Чего же тебе надо, собака?! Лексика и синтаксис этой реплики частично заимствованы из описания царевны Ксении Годуновой князем Иваном Михайловичем Катыревым-Ростовским (XVII век):

Царевна же Ксения, дщерь царя Бориса, девица сущи, отроковица чюднаго домышления, зелною красотою лепа, бела велми, ягодами румяна, червлена губами, очи имея черны великы, светлостию блистаяся; когда же в жалобе слезы изо очию испущаше, тогда наипаче светлостию блистаху зелною; бровми союзна, телом изобилна, млечною белостию облиянна; возрастом ни высока ни ниска; власы имея черны, велики, аки трубы, по плещам лежаху (Катырев-Ростовский 1908).

Н. Ю. Шведова приводит и вполне современные примеры ограничительно-уточняющего употребления творительного падежа с глаголами, прилагательными, существительными и наречиями: родиться счастливчиком, крестьянин происхождением, богатый воображением, наружу мехом (Русская грамматика 1980: 433).

В цитированных выше контекстах из поэзии Д. Паташинского, А. Волохонского, М. Степановой активизируется образный потенциал сочетаний с творительным падежом, потому что эти сочетания нестандартны.

Нестандартно также обозначение способа действия существительными и особенно местоимениями в творительном падеже:

берёза светится сама
в разгаре ночи

никто не светит на неё

одна земля ночная светит

своим огромным отражением, лицом

так мы вдвоём вокруг тебя стоим кольцом

а 

ты танцуешь хороводом

Ксения Букша. «берёза светится сама…»

[1169] ;

Вечер за окном остался, черноту свою стеля,
и луна качалась вальсом

, пьяная, как три рубля.

Давид Паташинский. «Свет бездонный, свет бездомный, что ты смотришь мне в лицо»

[1170] ;