Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Наступили века, когда нет уже более смысла
Мне молчать Ваше имя,

опасаясь за нашу любовь.Миновали века. И ни слово, ни слава, ни выстрел
Не заставят потечь в мою сторону Вашу горячую кровь.

Виктор Ширали. «Воспоминания об Одессе»

[1352] ;

Молчи слова

, это такие неслышные существа,на руках качаешь, как усталого малыша.
Я уснул у стола, бумаги моей листва
улетает прочь, а должна душа.

Давид Паташинский. «Ты уснула мне, я уснул тебе…»

[1353] ;

Поцелуй, не зная, о чем я сказал бы слов невпопад,
обречен наш день, обречен, да и вечер, полон цикад,
он молчит, он песню молчит

, он не пустит музыку вне,знала бы, как страшно горчит то, что ты ответила мне.

Давид Паташинский. «Соло для больной головы, надо бы проверить слова…»

[1354].

На аномальную транзитивацию глагола влияют и однокоренные слова, в норме управляющие винительным падежом, например замалчивать, умалчивать:

Деревья нищие, как я, —
Но перебьемся, ничего!
Такая славная семья:
они не любят никого.
Они живут безвестный век,
Качают лапами внучат
И терпят дождь, жару и снег,
Живут – и боль свою молчат.

Сергей Королев. «Я стал прозрачней и грустней…»

[1355] ;

А теперь ты молчишь ни о чём,
и я молчу городок коленей твоих

.И, как Господом уличён,
от звезды светло. И ты стоишь, в себе её затаив.

Олег Вулф. «Знаешь псковщину этого города. Как не знать…»

[1356].

Рассмотрим подробнее такой контекст:

Но я не умею – неопределенно,
я даже молчу и краснею конкретно,
молчу, например: «Поцелуй меня крепко»
(заклинило мой светофор на зеленом…),
молчу поцелуй

, рот раскрыть не решаюсь,глаза опускаю, бесстыдно молчу
такую уже несусветную чушь,
что буду смеяться, как стану большая.

Надя Делаланд. «Хотелось бы выразиться потуманней…»

[1357].

Сначала о содержании не сказанных адресату слов сообщается прямой речью с императивной формой поцелуй. Затем слово поцелуй употребляется как существительное, но в нем сохраняется память о только что названном императиве. В результате слово поцелуй при втором вхождении в контекст приобретает диффузные (совмещенные) признаки и глагола (они представлены эллипсисом повелительного предложения), и существительного. Решающую роль для выбора глагольного или субстантивного прочтения слова поцелуй здесь играет пунктуация, а в произношении – интонация. Слова молчу / такую уже несусветную чушь закрепляют субстантивное восприятие слова поцелуй из конструкции молчу поцелуй.

Обратим внимание на то, что в конструкции молчу / такую уже несусветную чушь глагол находится в позиции анжамбемана. А это значит, что в ритмическом единстве строки этот глагол еще не становится переходным, его транзитивация осуществляется только после паузы переноса, в синтаксическом единстве предложения. При этом сама пауза может восприниматься как иконический знак молчания. Такая стиховая структура вполне подтверждает наблюдение Н. Д. Арутюновой о неустойчивом статусе глагола молчать по отношению к его коммуникативным возможностям.

В стихотворении Германа Лукомникова глагол молчать может быть истолкован двояко – и как переходный, и как непереходный:

ну что ты молчишь

молчу

что хочу

Герман Лукомников. «ну что ты молчишь…»

[1358].