Грамматические вольности современной поэзии, 1950-2020

Возможно что, как предположил А. Э. Скворцов, на эти строки повлияло стихотворение Н. Заболоцкого «Метаморфозы» со словами Как мир меняется! И как я сам меняюсь! / Лишь именем одним я называюсь, – / На самом деле то, что именуют мной, – / Не я один. Нас много. Я – живой (Скворцов 2005: 170)[422].

У Виктора Сосноры единственное число сказуемого сдружилось при подлежащем в виде перечислительного ряда объясняется образом единства субъектов, что обозначено и графически: перечислением не с запятыми, а с объединяющими дефисами:

Вот как исторически в силу общественных обстоятельств
сложилось.
Я-ты-мы-они

 – по-товарищески сдружилось.Результат налицо:
не без желтизны но никто никому не пленник естественное
единство ни мяса ни мести…
Вот как хорошо когда на холме как ветряная мельница каждый
бежит на своем месте.

Виктор Соснора. «Все как всегда Лубок с монголом»

[423].

Ирина Машинская нарушает координацию подлежащего со сказуемым, вероятно, устанавливая системную корреляцию мы – вы вместо внесистемной я – этикетное вы:

На коряги, на ковриги наступали мы в лесу.
Мы не жгли плохие книги, мы не мучили лису.
<…>
Отчего так много пятен, очень много синевы?
Мы невнятен и, наверно, незанятен

, как и вы.<…>
Мы не будем разрываться, внутри нету ничего,
только эху разрыдаться мимо дома ничьего.

Снизу желтый, сверху синий, фиолетовый венец.

Мы спокоен, мы свободен, мы спокоен наконец.

Ирина Машинская. «Осень в Михайловском»

[424].

Нескоординированность форм числа в следующем тексте, возможно, вызвана представлением о том, что выражение мы с тобой обозначает единое целое:

Потрогай котика, душа,
он без помехи пан,
он моет лапы в решете,
он точит когти в нищете,
а мы с тобой – совсем остыл,
а мы с тобой – пропал.
Не трогай котика, душа,
он тоже исчезал.

Екатерина Боярских. «Потрогай котика, душа…» / «Атлантида»

[425].

Похожая ситуация видится и в таком тексте:

Лежим

поперечно кровати,Пустые сосуд,
Сознав, что не надо вставати,
И так унесут.

Что воздух напрасно готовил

И впрок размягчал колеи,
Чтоб мы в эти пазухи вставила-вставил
Болты и шарниры свои.

Мария Степанова. «Утро субботы, утро воскресенья»

[426].

Множественное число вместо единственного может быть связано не только с психологическим единством личностей, но и с разделением одной личности на несколько:

куда деваться мне, когда меня не надо?
меня почти не надо никаких.
и в паузах-то в сих? – которых большинство
где не-быть, чем молчать, какое исчезтво
восчувствовать, явить? Но чтоб потом вступить
на маленький шажок, на звук один (но тот)
не «быть или не быть», а «то не быть, то быть»
как?

Ксения Букша. «куда деваться мне, когда меня не надо?..»

[427].

В стихотворении Гали-Даны Зингер аномалии грамматического числа, вероятно, связаны с образами расстроенного сознания, на что указывает и тематическая, и вербальная сбивчивость, а также смешение искаженных интертекстуальных элементов, в том числе отсылка к «Горю от ума» А. С. Грибоедова (первоначальное название пьесы было «Горе уму» – см.: Пиксанов 1971: 303):