Грамматика кино. Курс по истории и теории кинематографа для начинающих

А вот вам кино, в котором время идет гораздо медленнее, чем мы привыкли. Итальянский режиссер Серджио Леоне любит работать таким образом. Ниже вам оставил ссылку на его культовый вестерн «Хороший, плохой, злой». Сюжет строится вокруг крайне нескладного, задиристого и смертоносного трио: Блондинчика (он же Хороший, играет Клинт Иствуд), изгоя по кличке Ангельские Глаза (он же Плохой, играет Ли Ван Клиф) и Туко (он же Злой, играет Илай Уоллак), странствующих в поисках наживы.

Много планов взглядов. Планов рук, положенных на пистолеты, тоже много. Приемов для обозначения пространства также много. Аж до тошноты.

«Хороший, плохой, злой»:

http://www.youtube.com/watch?v=zPVH7rxl6So

Стэнли Кубрик обожал замедленный монтаж, особенно если речь шла о чем-то величественном или запредельном. Держите отрывок из «Барри Линдона» 1975 года, в котором герой Райана О’Нила соблазняет героиню Маризы Беренсон. Кубрик здесь точно не торопился.

«Барри Линдон»:

http://www.youtube.com/watch?v=6jXRqQAlVQg

Кубрика правила монтажа мало интересовали. Ему хотелось, чтобы вы смотрели на содержание кадров, а не на то, как они сменяют друг друга.

ПОПРОБУЙТЕ:

Посмотрите фильм, у которого есть хорошие оценки от зрителей и критиков. Во-первых, проследите за тем, как режиссер монтажа показывает вам пространство. Какие склейки делают его понятным? Во-вторых, понаблюдайте за тем, как монтажер работает со временем в некоторых из этих пространств: ускоряет ли он его, замедляет или делает более-менее реалистичным? Что может быть потеряно из виду, если ускорить время, как это часто бывает?

Глава 9 Монтаж как искусство

Эта глава – экскурс по некоторым образцам самых искусных и интересно смонтированных эпизодов в истории кино. Множество людей считают, что монтаж должен быть «ощутимым, но невидимым глазу», а монтажные склейки – плавными и четкими. Но если мы говорим об искусстве, то такой монтаж обязан привлекать к себе внимание. Только так вы сможете быстро осознать, что смотрите нечто особенное. Таким образом, вы продолжаете наблюдать за происходящим с еще большим интересом, подмечать детали и (возможно) восхищаться увиденным – в зависимости от уровня вашей киноэстетики.

Шанс похвастаться своими умениями у монтажеров часто выпадает в момент, когда речь идет о сборке сцен, содержащих насилие. Подобным сценам необходимы движение, смена локаций, неразбериха, а также крайняя степень психического напряжения, а это благодатная почва для креативных фишек монтажа. Следовательно, большинство размещенных ниже эпизодов будут взяты из боевиков и триллеров. В тихих сценах засечь искусство намного сложнее.

Потемкинская лестница в фильме «Броненосец „Потемкин“» (1925)

Для начала вернемся в далекий 1925-й и обратимся к киноленте советской эпохи «Броненосец „Потемкин“» режиссера Сергея Эйзенштейна. Действие картины происходит в 1905 году. На вышеупомянутом боевом корабле вспыхивает бунт. Матросы идут против царских офицеров. Если вкратце, то фильм рассматривал происшедшее как событие предвестник грядущей великой революции 1917 года.

Эйзенштейн с упоением изучал возможности кинематографа. Его интересовало, каким образом определенная последовательность кадров и их чередование может заставить зрителя испытывать сильные эмоции и помочь понять заложенные в картине смыслы. Эту технику и назвали французским термином «монтаж», что означает «сложить вместе».

Самым знаменитым примером силы монтажа стала сцена на Потемкинской лестнице, в которой белогвардейцы расстреливают мирных жителей после того, как «Потемкин» прибыл в порт Одессы, а команда вдохновила местных присоединиться к мятежу. Посмотрите сами:

«Броненосец „Потемкин“»:

https://www.youtube.com/watch?v=rC2k7Z40VZk

Есть что-то странное и мрачно-притягательное в этой сцене. Время и пространство искажены. Действия накладываются друг на друга. Ступеньки, ведущие вниз, по которым маршируют казаки, кажутся бесконечными. Мир извратился, оставив позади непреложность законов физики. Мы постоянно возвращаемся к одним и тем же предметам, опять и опять, снова и снова. Вот переворачивается детская коляска, так долго скакавшая по ступенькам, и сцена заканчивается. Склейка фрагментов с коляской разорвана, потом склеена с чередой планов и все время повторяется, вызывая ощущение максимального сюрреализма происходящего.