Грань

Кончаю с бурным задыханием через минуту. Нет, раньше гораздо. А слезы брызжут с новой силой — как только «зеркало» мое из нержавейки не заливают, а в нем — мое исказившееся лицо.

— Получи, гад, — всхлипываю ему, облизнув губы, и даже слегка оскаливаюсь.

Это настолько сильно и сокрушительно, что сокрушает и мой сопливый депресняк. Утершись, вновь умывшись и будто заново родившись, успокаиваюсь и с невозмутимым видом марширую вон отсюда, вон из здания и вообще — вон. Куда-нибудь подальше, вон из Берлина. На все выходные. До понедельника.

* * *

Глоссарик

Свободные Евангелисты — христианская община в Германии, являющаяся свободной церковью, т. е., не относящаяся к теократическим структурам

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ Кэйти

— Так, стань-ка… — м-м-м… ням-ням… — Рози прищелкивает языком, до того довольна моим прикидом.

— Сама — ням-ням, — дразнюсь я и показываю ей язык.

Под нямнямканье она поводит покатыми плечиками, качнув крутыми бедрами и колыхнув невероятными грудями. Проходящий мимо хорошо одетый мужчина с обреченным лицом и тряпками на вешалках — наверно, жене на примерку тащит — непроизвольно замедляется и пристально смотрит на Рози, как на нечто неопровержимое.

Она «бомбит» настолько, что от ее детонаций даже мне перепадает — он переводит взгляд на меня, стоящую перед шторками примерочной.

Чекнув в особенности мой высунутый язык, мужчина, наверно, мысленно решает, что «и вот эту, повыше, длинноногую, тоже можно, но только если вкупе с секси секс-бомбочкой поменьше, потому что тогда это вообще — и Рождество, и Пасха в одном флаконе».

Мужчина еще несколько мгновений разглядывает нас, затем в задумчивости уходит со своими тряпками.

Обычно Рози с рутинированным удовлетворением наслаждается производимым ею эффектом, но теперь даже ей не до того — она в фэшенизме. По уши.

Кроме того, ей ничего не стоит признать, что есть кроме нее еще «красотки» на этом свете:

— Не-е, на сей раз ты жестче. Однозначно. You rock.

— Ла-адно, — смеюсь я.

Нет, ей меня не переубедить — вон, дядечка меня бы взял лишь приложением к ней.

— Так, меня не волнует, если этот цвет не подходит под твои раздраи.

— Нету у меня никаких раздраев. Меня не это беспокоит. В этих цветах мы появиться нигде не сможем вместе. Только на какой-нибудь трэш-вечеринке. Бэд тейст пати. Да сейчас и таких нет, и никаких. Нигде.

На Рози почти неоново-сиреневое бархатное, в облипку, платье с моно-рукавом. На ее округлостях оно кажется волнующей частью всей Рози, этаким вкусным, мягким верхним слоем, который так и хочется потрогать, затем незамедлительно попробовать на вкус и снять губами.

Меня же эта хулиганка, не дожидаясь одобрения, сунула в ярко-алое кожаное «футляром», без рукавов и с вырезом «каш-кёр». Каш-кёр тоже вкусный, но попробовать его «хочется, да колется».

— Не будь занудой, что-нибудь придумаем. А если ты это не возьмешь — я от тебя «отпишусь», можешь мне поверить. Так, только стой…

— Чего это?

— Последний штрих.

Она ловко извлекает из своей сумочки пробник духов от Армани.

Я успеваю лишь проверещать: — Ро-о-ози-и-и!!! — а она в нескольких местах опыляет воздух вокруг моей сигнально-красной фигуры.

Я люблю ее стиль, хоть мне он и не пошел бы, люблю ее непосредственность и ее безошибочность, если речь заходит и о моем стиле тоже. Только в одном мы с нею в контрах: я абсолютно не переношу ни одних из ее духов. Вернее, ей они подходят больше.

— Ну, теперь что скажешь? Согласна? Берешь?

— Ладно, ладно…

И я начинаю преувеличенно чихать и кашлять — настолько пришиблена сильным, тошнотворно-сладким запахом, что не нахожу в себе силы что-либо возражать.

— Ужасно… — не выдерживаю и выхватываю у нее из рук картонку из-под пробника… что это? Чтоб, не дай Бог, не купить. Хотя… — вижу, кто эти духи рекламирует, — …Кэйт Блэншетт, конечно, красотка…

— …но ты гораздо ее красивее.

— Рози, красота — дело субъективное. Я имею в виду всю ее в общем, как актрису, как личность, и как женщину. Она в первую очередь обаятельная.

Рози соглашается:

— Ну, я бы скорее сказала: стильная. Заметь, она тут тоже в красном. В фильме «Не смотрите наверх» она тоже часто в красном появляется.

— Про что это?

Для малявки Рози неплохо разбирается в хорошем кино.

— Что-то там про отрицание надвигающейся всемирной катастрофы. Она играет телеведущую, которая трахает гениального ученого. Гламурную суку. Бесстыжую и злую. Типичную любовницу-стерву. В жизни она совсем не такая. А в фильме у него семья, а она не прячется и даже над женой его издевается…

— Ух ты ж… — говорю.

Мы переглядываемся и, как по команде, заливаемся неистовым смехом.

— Да не-е-е… — уверенно мотает головой Рози.

— Не-е, — соглашаюсь с ней я.

— Он не женат, — продолжает она.

— Эй, а я и не гламурная сука…

— Хм-м-м… — Рози хихикает и с деланным сомнением «раздевает» меня глазами.

— Не любовница-стерва…

— Тс-с-с… — Рози уже плачет от смеха и переходит на шепот: — Я и не утверждала… — затем выдавливает из себя: — Кэйти…