Грань желания

Стараясь не шуметь, она развернула полукруглый диванчик, принесла из комнаты подушку и простыни. Перетащить сонного магистра со стула на диван было не сложно, труднее было раздеть, не разбудив. Он же не пьяный и не после наркоза, просто спит! Но очень уж было любопытно взглянуть на него раздетого: все там как у людей или нет?

Потом, пристыженная и сердитая сама на себя, плотно укрыла спящего простыней и одеялом. Не проснулся, слава богу… а если только притворяется? Хотя в этой равнодушной смертельной усталости не ощущалось притворства. Досталось все-таки бедолаге, даром, что магистр…

Марина вздохнула и пошла за аптечкой. Заварила ромашковый чай, бережно промыла ссадины на лице и руках Хилима теплым отваром, смазала календулой. На этом ее медицинские познания заканчивались, а вызывать врача не хотелось. Вот если завтра температура поднимется — а пока нечего шум поднимать!

…Обошлось, к счастью, без лишних приключений. Утром Марина услышала, как проснувшийся раньше нее Хилим шурует на кухне. Со звоном упало и покатилось что-то металлическое — и не дожидаясь продолжения, Марина кинулась на помощь.

— Доброе утро! — как ни в чем ни бывало приветствовал ее Хилим. — Не бойся, это только крышка от чайника.

Он выглядел вполне бодрым, и похоже, с утра он успел принять душ (а вот интересно, в человеческом облике сильфам нужно бриться или нет? Спрашивать как-то неудобно…), постель была аккуратно сложена в углу дивана, а будь на чайнике нормальная крышка, так господин магистр и завтрак успел бы приготовить!

— Доброе утро, — кивнула Марина.

Она внимательно вгляделась Хилиму в лицо. Нет, ссадины не воспалились, а кое-где уже и затянулись.

— Посиди, я сама все сделаю, — Марина мягко отодвинула добровольного помощника. Не из вежливости или заботы: просто терпеть не могла, когда кто-то хозяйничал в ее кухне!

Она заглянула в холодильник. Так: банка консервированных сосисок, перчики в томате, замороженные хлебцы… Есть шоколад, варенье и даже взбитые сливки к кофе — так что в магазин можно не ходить!

Она подобрала с пола крышку, ополоснула и наполнила чайник.

— У тебя газовая плита? — с какой-то странной интонацией спросил Хилим.

Не оборачиваясь, Марина фыркнула: он что, только сейчас это заметил? И что удивительного, если в старых домах газовые плиты?

…Искра проскочила над конфоркой, голубые языки пламени потянулись вверх. Марина потянулась уменьшить огонь, как вдруг…

— Ой, Лим, что это?!

Вверх по газовой трубе медленно полз рыжий огонек. Он выглядел каким-то на удивление мирным, напоминал светлячка в мохнатой шубе… но это был огонь! рядом с газом!

Взвизгнув от страха, Марина перекрыла вентиль. С тихим хлопком погасла конфорка, а огонек… огонек продолжал ползти! Плеснуть на него из чайника?

— Тихо ты! Сядь! — Хилим оттолкнул ее неожиданно властным движением.

— Неужели не видишь, что это не просто огонь?

Отлетев к стене, Марина плюхнулась на все еще разложенный диван. А Хилим, цепко оглядев кухню, сдернул со стены календарь и скрутил его в трубочку. Потом со странной нарочитой какой-то медлительностью подкрался к плите и коснулся бумажным рулоном притихшего огонька. Тот отшатнулся, словно принюхиваясь — и вдруг радостно перескочил на предлагаемое место.

Хилим стремительно обернулся к Марине:

— Спирт, коньяк, одеколон! Что угодно, только быстро!

Марина шарахнулась к стенному шкафчику, извлекла бутылку кондитерского спирта.

— Годится?

Не отвечая, Хилим выхватил склянку. Резким ударом о край стола — одной рукой ему приходилось удерживать горящий календарь, — отбил пробку. По клеенке растеклась прозрачная лужа, запахло спиртом.

Казалось, огонек тоже учуял этот запах. Во всяком случае, проявил явное любопытство… и Хилим «помог» ему, стряхнув на стол. И когда пьяное пламя заплясало над мокрой клеенкой, Хилим, ухватив чистую банку, ловко накрыл ею очаг огня.

— Что ты делаешь? — воскликнула Марина.

— Я его поймал! — торжествующе воскликнул Хилим. — Теперь надо только как следует залить спиртом!

Это он тут же и проделал, ловко перевернув банку и опрокинув над ней флакон. Огонек дернулся было вверх, но струя сбила его, закрутила — и в конце концов незваный гость притаился на дне слабой оранжевой искрой.

Со смесью отвращения и опаски Марина наблюдала за непонятной экзекуцией. Наконец, когда Хилим отыскал и плотно навинтил на банку жестяную крышку, а несчастный огонек то ли погас, то ли стал совсем незаметным, рискнула спросить:

— Что… что это было?

— Дикий саламандр, — Хилим пожал плечами. — Неужели сама не догадалась?

В общем-то, Марина почти догадалась… но откуда в ее доме взяться дикому саламандру?!

— Каким образом… — начала она.

— Уверен, что тут не обошлось без Архелия, — серьезно ответил Хилим.

— Это наверняка его соглядатай!

Марина побледнела. Она не помнила, разумеется, кто такой Архелий — но ей вполне хватило того, что храм вдруг снова вспомнил о ней! Зачем? Решили все-таки выловить сбежавшую жрицу? Или это из-за экспедиции… Господи, ну зачем она дала Игорю уговорить себя!

— Этот… Архелий… он что, охотится за мной? — мертвым голосом спросила она.