Гранат и Омела (СИ)

Убедившись, что Гордец напился, Дамиан перехватил повод, как вдруг заметил, что Авалон кренится к земле. Веки ее подрагивали — задремала прямо в седле. Осознав, что она сейчас загремит вниз головой, Дамиан рванул вперед. Правая нога вспыхнула от боли. Гордец заложил уши и резко сдвинулся в сторону. Авалон выскользнула из седла.

Он успел ее подхватить, но едва сам не упал из-за боли в ноге. Ухватившись за стремя и удержав равновесие, Дамиан встряхнул Авалон, чтобы она пришла в себя.

— Пресвятая Персена! — ахнула она, заметив, что он держит ее за талию.

Она собиралась сбросить его ладонь, но он сам отдернул руку, не дав ей коснуться себя. Чувство гадливости смешалось с неловкостью.

— Еще раз услышу, как ты вспоминаешь всуе имя этой продажной шлюхи, отрежу язык, — процедил он, пытаясь справиться с колотящимся сердцем, и схватился за повод Гордеца, как за спасительную веревку.

Он отвел глаза, и взгляд его упал на окровавленное седло. Сердце испуганно сжалось. Умрет она — умрет он. Дамиан быстро оглядел ее и едва не подавился.

— У тебя… — Он замялся, злость разгорячила его даже на холоде. — Это! — Слово обожгло рот, как кипящая смола.

Она опустила взгляд и оглядела окровавленные штаны. Ее щеки вспыхнули румянцем.

— Лунная кровь, инквизитор. Это называется лунная кровь, — процедила она, злобно глядя на него исподлобья. — Такое бывает у женщин. Хотя что ты можешь знать о телах женщин? Только как пронзать их мечом и сжигать на кострах.

Она фыркнула и приспустила тунику, чтобы прикрыть пятно. Дамиан почувствовал, что сгорает от стыда.

Великий Князь, какой срам! Да она… Она не женщина, а течная сука!

Разозлившись от собственной растерянности, он порывисто повернулся и, не оглядываясь, рявкнул:

— Иди за мной!

Миновав почтарские конюшни, Дамиан отыскал сносную на вид гостиницу «У Марты»: огромный дом из оштукатуренного кирпича, верхние этажи которого нависали над улицей. Здесь наверняка пережидали посыльные и местные забулдыги. Он убедился в этом, когда они оставили Гордеца на конюшне и вошли внутрь.

Гостиница пропиталась запахом дыма, пота и чесночных сосисок, острый аромат которых заставил желудок Дамиана заныть. Внутри было тепло, шумно и сумрачно, несмотря на горевший очаг и несколько свечей на столах, за которыми сидели посетители. Дамиан постучал сапогами по дверному косяку, сбивая с сапог налипший снег. Убедившись, что в углах помещения нет засады, он неспешно прошел вперед. Настороженным взглядом скользил по людям, пытаясь определить, есть ли здесь храмовники. Однако, похоже, к его счастью, здесь были только посыльные, городские ремесленники да бархатные девицы. Хозяйка гостиницы, — видимо, та самая Марта, —суетясь, мельтешила по залу, как обычно делают невысокие, но деловые люди — так, будто пыталась создать впечатление, что заслуживает больше пространства. Кухарка, пристроившаяся за стойкой, щедро посыпала ее мукой и выкладывала поднявшееся тесто. Растянув его несколько раз, она пухлыми пальцами стала мять и вертеть его, то и дело добавляя муку, пока оно не заблестело, точно дорогой сатин.

Мотнув головой, чтобы прикрыть волосами проколотое ухо, Дамиан подошел к стойке. Хозяйка тут же юркнула за нее и вытерла руки о передник. Изобразив гостеприимную улыбку, она вежливо представилась:

— Добрый вечер! Меня зовут Марта, я хозяйка гостиницы. Вы наверняка устали с дороги. Чего изволите?

Дамиан едва не поморщился от ее акцента. Несмотря на то, что город давным-давно был завоеван Иниром и внедрен в государственную политику, саргосцы до сих пор старательно выделяли свою историческую причастность к Трастамаре. Но всегда делали это так, чтобы их невозможно было оштрафовать за нарушение законов. Изъясняться на инирском — пожалуйста, но от трастамарского акцента местные отказывались избавляться.

— Теплую еду, вина и комнату.

Дамиан заметил, как хозяйка при этих словах стрельнула взглядом в Авалон. Тревога кольнула его нутро.

— Комнат на двоих у нас, к сожалению, нет, — вновь приклеив к губам обходительную улыбку, сказала Марта, глядя на Дамиана. — Я могу предложить коморку для вашей спутницы, а вы можете поселиться напротив, в гостинице Алонзо. Я сейчас же велю распорядиться…

Выйдя из-за стойки, она протянула руку и, ухватившись за запястье Авалон, быстро проговорила:

— Nesista auda, hermana[2]?

— Я…

Дамиан решительно схватил Авалон за свободную руку и, подтянув к себе, обнял за талию. Ее мягкие волосы защекотали его подбородок.

— Я не желаю разлучаться с женой. — Губы его искривила снисходительная усмешка. Руки покалывало от прикосновения к вёльве. Дамиану до смерти хотелось омыться святой водой, чтобы избавиться от этого ощущения.

Марта опять бросила взгляд на Авалон. Дамиан сильнее вдавил пальцы ей в талию.

— Все в порядке, senora. — Он по голосу услышал, что вёльва натянуто улыбнулась. — Мы с мужем хотели бы одну комнату. Я так устала с дороги…