Гранат и Омела (СИ)

Щека онемела, и через пару секунд налилась болью. Дамиан глубоко вздохнул. Он дал ей паузу, чтобы осознать, что она только что посмела сделать. И когда в ее глазах отразился страх, он перехватил ее руки и завалил на постель, поймав в ловушку собственным телом. Разведя коленом ее ноги, он угрожающе спросил:

— Хочешь проверить? — Свободной рукой он развязал шнурок на штанах. — Ну давай, раз тебе очень хочется. Чтобы ты больше не кидалась такими словами и следила за своим паскудным языком.

— Нет! — просипела вёльва и попыталась свести ноги, но Дамиан сильнее развел их коленом, схватил ее за волосы и потянул их в сторону. Из глаз Авалон покатились слезы, рот искривился от боли.

— Ты никогда не будешь иметь меня, трастамарская потаскуха. Это я отымею тебя, когда решу исполнить свою часть кровавой сделки. И это я решу, когда ее исполнить. Не ты!

Он отпустил ее волосы и выпрямился. Взгляд его упал на длинные шрамы, что уродовали ее нежную кожу на внутренних частях бедер. Какое-то смутно знакомое воспоминание зашевелилось в голове, но по пьяни Дамиан так и не смог за него ухватиться. Отвлекли его звуки сдавленных рыданий. Он посмотрел на Авалон: она отползла к подушкам, сжала колени руками и плакала. Волосы частично скрывали ее наготу.

Дамиан почувствовал себя чудовищем. Это было что-то новое. И предельно неприятное. Он хотел выдавить из себя слова извинения и сказать, что не собирался брать ее силой, когда почувствовал что-то мокрое на лице. Он смахнул внезапно выступившие слезы, но, когда бросил взгляд на пальцы, увидел на них кровь.

Это были не обычные слезы.

Отказавшись предаться с вёльвой Арамовым грехом, Дамиан только что нарушил кровавую сделку.

[1] Идиот.

[2] Тебе нужна помощь, сестра?

Глава 12

Авалон судорожно захлебывалась — ей казалось, что она сейчас задохнется из-за нехватки воздуха. Глаза ело, слезы обжигали щеки расплавленным свинцом и превращали несколько пляшущих огоньков свечей в десятки. Мысли разбегались, словно круги от падающих в воду капель.

Она его спровоцировала. Вела себя вызывающе, прощупывала границы и ходила по лезвию, чтобы упрочиться в собственном ощущении безопасности. Ей ударило в голову чувство власти над ним.

Инквизиторы, которых она так боялась. Демоны в белом, чудовища в обличьях людей, снившиеся ей каждую ночь после убийства родных. Она так их страшились. Она страшилась Дамиана. Страх доводил ее до исступления и выжигал всю радость. А обряд сживления вдруг стал спасением в этом океане ужаса — он дал ей возможность не бояться. И все равно она не сразу ухватилась за вожжи — инквизитор все время взбрыкивал и давал ей понять, что он опасен. Она же, ослепленная и опьяненная чувством безнаказанности, в этот раз затянула вожжи слишком сильно. И оказалось, что на том конце вовсе не конь, стерпящий ее самоуправство, а дикий волк. С мордой, опутанной веревками, стреноженный и загнанный под воз да только все еще с острыми когтями.

Старые шрамы на ногах Авалон пульсировали, как будто эти раны ей нанесли только что. Все казалось нереальным. Искаженный мир, треснувший осколками ее самоуверенности ей прямо в лицо. Она сама была виновата. Настолько упилась ощущением власти над Дамианом, над диким волком, что жил внутри нее ледяным ужасом, что забыла — смерть не самое страшное, что могло с ней случиться. Впрочем, Авалон не покидало чувство вины. Размазывая по лицу слезы, она пыталась отодвинуть от себя затаившуюся предательскую мысль.

Она хотела, чтобы это уже случилось с ней.

Она хотела, чтобы он не останавливался и сделал это. Взял ее прямо здесь. Наказал за ее самоуверенность, за дерзкую мысль, что она может быть хозяйкой своей судьбы. Она хотела, чтобы Дамиан сделал то, что планировал сотворить с ней инквизитор, оставивший на ногах шрамы. Она хотела, чтобы он сделал то, чего желал Филиппе, погружая в нее свои пальцы. Она хотела, чтобы с ней уже случилось ее судьба. Она чувствовала, что Персена уготовила ей такое испытание. И сколько бы она от него ни бежала, рано или поздно не один так другой мужчина возьмет ее насильно. Она знала, что это будет так. И она хотела, чтобы это уже случилось. Просто, чтобы больше не бояться. Просто, чтобы покориться року. Она решила, что лучше это будет инквизитор, чем Дубовый король, когда застала Дамиана за подглядыванием. Его тяжелый, пристальный взгляд воскресил в памяти ее собственное воспоминание — его сильные плечи, глубокие кровавые раны, пот на коже, вздымающаяся грудь и тихий рокот, сорвавшийся с его губ. Воспоминание об этом рокоте обожгло ее кровь, прилившую к груди и нижним губам. Низ живота потянуло, и Авалон испугалась. Он исчез за дверью, а она, сидя в воде, пыталась справиться с паникой. Сердце ее колотилось так быстро, что ей казалось — она сейчас задохнется. Сколь низко она пала, раз согласна была, чтобы ее взял кровавый инквизитор? Он желал ее убить, десятки раз угрожал! И смотрел в щель ширмы своим тяжелым взглядом так, будто… Она сглотнула вязкую слюну, наполнившую рот. У нее появилась странная, абсолютно дикая мысль.