Гранат и Омела (СИ)

Кроме палатки, где мне предстоит раздвинуть вместо тебя ноги перед инирским уродом.

Авалон испугалась своих мстительных мыслей и вдруг поняла, что кровь во рту ей не чудится. Она действительно прокусила щеку.

— Давай, вылезай, — Каталина схватила длинную ткань, в которую Авалон предстояло завернуться, чтобы обсохнуть.

Сглотнув кровь, она встала, окутанная запахом апельсина и розмарина, зарозовевшаяся после горячей воды. Судорожно схватив ткань, она спешно обвернула ее вокруг тела, со стыдом пряча его.

И пока Каталина расчесывала ее мокрые черные волосы, Авалон чувствовала, как стучит боль в виске.

Возможно, смерть от руки инквизитора станет избавлением? Больше никакой слабости, страха и липких пальцев во мне.

Уверенность в подобном исходе только окрепла к моменту, когда мадам Монтре и Каталина затянули корсет официального наряда, пытаясь уменьшить ее талию и стянуть грудь так, чтобы фигура Авалон выглядела тоньше. Взяв с серебряного блюдца три зернышка граната, мадам Монтре окунула палец в мисочку с медом, дотронулась к оранжевому пушистому боку персика и обмакнула мизинец в пиалу с корицей.

— Кажется, оттенок тот, — произнесла она и провела ладонями по волосам Авалон, которая следила за движениями в зеркале.

Черные волнистые локоны выпрямились под руками Владычицы Вздохов, просветлели и налились теплым, точно огонь, оранжевым цветом. Луция дотронулась до бровей — волоски повторили смену цвета, словно хамелеон. Прикоснувшись к листку фигового дерева, она вдобавок поменяла карий цвет глаз на зеленый.

Они едва закончили подстригать Авалон волосы, — у королевы они были немного короче, — когда дверь открылась и в комнату ввалился Басилио с картиной в руках.

— Ого! Если бы я не знал, что здесь происходит, поверил бы, что перепил вчера варденского бурого, — присвистнул он, но тут же переключился на другую тему, вытянув картину на прямых руках. — Вы только гляньте, с чем мы могли разминуться!

Мадам Монтре брезгливо скривила рот.

— Что это за помесь человека и грифа?

— Это, госпожа, Горлойс ll Красивый… извините, Хромой, собственной персоной, — прозвучало из-за портрета.

Авалон показалось, что это заговорил мужчина с рисунка. Он не был красивым, несмотря на прозвище: маленькая голова на тощей шее, худое лицо, темные волосы до плеч, чисто выбритый. Но можно ли ожидать другого? Короли никогда не славятся своей внешностью. Им всегда достаточно золота и власти, чтобы подданные потакали им в желании нравиться и красоваться. Однако осознание, что Горлойс вовсе не симпатичен, а, скорее, как верно подметила мадам Монтре, напоминает грифа, огорчило ее. В любом случае, подбодрила она себя, он наверняка не страдает отдышкой, а его пальцы не напоминают перетянутые веревками сардельки.

— Персена плодовитая, надеюсь, что дочь пойдет в тебя, — Мадам Монтре фыркнула и велела Басу убрать портрет. — Ты тоже не красавица, Авалон, но явно получше, чем это человеческое недоразумение.

Бас за ее спиной картинно возмутился и покачал головой, а глаза выпучил так сильно, что они напомнили Авалон переваренные яйца. Пытаясь устоять перед приливом нежности к Басу, она неуверенно улыбнулась и кивнула, чтобы передать ему свою благодарность.

— Вам пора, — Каталина, накинув на голову платок перед зеркалом, указала на дверь. — Бас, проведи Авалон по главной лестнице так, чтобы ее видели как можно большее количество придворных. Мы с мадам Монтре выйдет через проход для слуг. Наш отряд догонит ваш где-то через день, дальше поедем вместе до Балеара, там мы с мадам Монтре и небольшим эскортом свернем в ее владения, а вы продолжите путь до срединных земель.

Бас и Авалон почти вышли, когда Каталина бросила им вслед:

— Будьте, пожалуйста, предельно осторожны. Особенно ты, Авалон. Я очень за тебя переживаю. Ах да, Бас, соглашения о мире и брачный договор у господина Дуре. Там есть незаполненный пункт о моей невинности. После освидетельствования не забудь проследить, чтобы его подписали обе стороны. Господин Дуре, как наш посол и глашатай королевской воли, и их епископ. Снизу обязана еще быть подпись Горлойса — иначе нам потом будет сложно доказать, что он знал о моем девичестве и ребенок не был зачат ранее их совместной ночи с Авалон.

Басилио выслушал королеву с непроницаемым лицом, кивнул, но как только обернулся к Авалон, снова повеселел.

— Прошу, Ваше Величество, — он отстранился, и Авалон неуверенно шагнула в коридор.