Граница

- Иди сюда, девочка, - ласково позвал Йохан. – Иди сюда, если не боишься.

Конечно же, она боялась, но любопытство подталкивало ее разузнать, о чем твердит ведьма. Девочка-на-побегушках не могла отвести взгляда от Лисицы, точно зачарованная, и, шаркая большими туфлями на вырост, подошла к нему. Уивер неодобрительно глядел на нее из-под старой шляпы с полураспустившимися полями.

- Дай мне руку, - велел Лисица. Служанка протянула узкую грязную ладошку, и Йохан схватился за ее запястье.

- Нет, у тебя все будет в порядке, - задумчиво протянул он. Жилка на ее руке тревожно билась. – Я чувствую, тебе скоро достанется сокровище. Береги его.

- Сокровище? – шепотом осмелилась спросить девчонка.

- Муж или неожиданный клад. Если звезда Альзеб встанет напротив Альдебарана, то худа в твоей жизни не будет. Помоги мне встать, милая.

Уивер скрестил руки на груди, пока служанка помогала Лисице встать.

- У нас дела, старуха, - проворчал он.

- Какие могут быть дела, если я чувствую зло поблизости? Нам нужно отвести его – разве не потому нам приходится странствовать по Европе? Разве древнее цыганское проклятье задремало? Разве духи обрели покой и больше не будят войны и страдания?

В горле девицы зародился и пропал слабый писк, как только она услышала последние слова. Теперь она глядела на Лисицу с благоговением и страхом, но тот приложил палец к губам, и служанка покорно замолчала.

Напуганная девчонка проводила их в дом и усадила на самые почетные места на кухне. Еще одна служанка и слуга явились поглазеть на ведьму, и Лисица с ходу поразил женщину намеком на воровство – он помнил, что о ней говорили, будто женщина нечиста на руку, - и та неожиданно разрыдалась и отдала ему целый талер, завернутый в платок, чтобы ведьма зачаровала ее, и больше не рождалось бы желания тайком выносить мелочи из хозяйской спальни. От талера Йохан отказался, чем еще больше укрепил веру в себя, а зачаровать зачаровал – все тем же бессмысленным набором иудейских и магометанских имен. Слухи о гадалке разошлись быстро, и пока Честер пил и ел в свое удовольствие принесенные в дар припасы, Лисица еле успевал принять всех желающих, кто хотел знать о своем будущем, и попутно жаловался на боли в пояснице и цыганское проклятье. У каждого он спрашивал о хозяине, пытаясь нащупать ниточку к Шварцу, и уже думал, что придется устраивать новое представление с верными новообращенными, когда заметил среди слуг горбунью, сестру главаря разбойников. Азарт обмана, подавлявший страх, мигом развеялся, и тревога вернулась с новой силой. Лисица напрочь забыл о горбунье и даже не думал, что она жива, не сгинула на просторах империи, после того, как повесили подельников ее брата. Она изменилась: под глазами появились темные круги, рот усох и сжался еще плотней, и весь ее образ стал таким недобрым, что даже другие служанки почти с ней не заговаривали.

Девчонка, что привела его в дом, возомнила себя главной помощницей гадалки, и его пристальный взгляд не укрылся от ее любопытных глаз. Горбунья не спешила подходить, хотя на ее тонком, искаженном болезнью лице застыл интерес, и Лисица прекрасно понимал, отчего она боится его – вдруг ведьма окажется настоящей?

- Кто эта девица? – спросил он у служанки, нарочито устало прикрыв глаза. Больше всего ему хотелось, чтобы горбунья исчезла, но осторожность не позволила прогнать ее сразу.

- Это Цецилия, кухарка из дома господина Шварца, - поторопилась пояснить девица. – Я позову ее!

Уивер громко захохотал, заигрывая с миловидной девицей. Йохан широко распахнул глаза, бессмысленно глядя, как Честер кормит круглолицую служаночку лепешкой и мясом с рук. Из дома господина Шварца! Вот откуда взялся ее брат, который так хорошо знал Вяземского. Вот кто скрыл их и рассказал о прошлом Лисицы! И у этого же человека остались украденные Пройссеном письма. Точно яркое солнце озарило речное дно, и на дне оказалась чудная картина, что поясняла многое из прошедшего. Трудно было остаться спокойным, но Йохан кое-как помолился, чтобы упорядочить мысли, и поглядел на угрюмую горбунью, что присела на край табурета напротив.

Она, кажется, не узнавала его, подозрительно оглядывая густо набеленное лицо Йохана.

- Я не верю ведьмам, - наконец сказала горбунья и опустила глаза. – У меня есть четки из церкви святого Иштвана. Если захочешь напустить на меня порчу, ничего не выйдет.

- Но ты же пришла ко мне.

- Из любопытства.

- Любопытство – тот порок, что заставляет нас искать лучшей доли. Дай мне руку, если не боишься.

- Если ты будешь врать мне о прекрасном принце, который придет за мной, то я не поверю, - быстро сказала она. На щеках у горбуньи заблестел болезненный румянец, но руку она все же протянула.

- О, лгать мне не нужно, - Лисица покачал головой и дотронулся до ее ладони. – Меня помнят в Баварии и Вюртемберге, в Берлине и Штеттине, в Иерусалиме и Мекке. Я предсказала смерть индийскому набобу Сираджу-аль Дауле, - Уивер неожиданно закашлялся, и горбунья вздрогнула, панически обернувшись к нему. - и говорила о победах принца Ойгена из Савойи.

- Ты не выглядишь такой старой.