Граница

Роксана не ответила и поцеловала Йохана в губы, умело уворачиваясь от его попыток задержать поцелуй. Она засмеялась, когда он схватил ее за платье и расшитый шелк остался в его руках. Словно ночной мотылек, она легким движением пальцев погасила огонек свечи; подобно нимфе, ускользающей от охотника, оказалась у двери и здесь замерла в ожидании возлюбленного.

Темнота скрыла их ласки, и рассвет застал любовников мирно спящими в постели.

Глава 46

Город давным-давно остался позади, и темные, провалившиеся башни старого замка бледнели в рассветной дымке. Свежий ветер с заснеженных гор принес прохладу на весенние луга, раскинувшиеся по левому берегу реки Олт, но Лисица не чувствовал холода, подставляя лицо солнечным лучам; не до того ему было – горечь прощания со старыми друзьями причудливо перемешивалась с предвкушением новой, иной жизни. Почти год назад он явился в эти края без сапог и без денег, обедал с разбойниками, не думал дальше сегодняшнего дня, а теперь возвращается назад королем – с деньгами, невестой и хорошим именем. Господин фон Бокк дал ему одного из лучших своих жеребцов, наказав оставить его в одном из близлежащих городков, где можно будет сменить лошадей, капитан фон Рейне перед своим отъездом написал Йохану несколько рекомендаций, если тот вдруг захочет поступить на военную службу в Вене, а граф Бабенберг, во время прощального вечера, расчувствовался и заявил Лисице, что проницательность сразу подсказала ему благородное происхождение узника – он до сих пор верил, что Йохан Фризендорф был посланником императора и лебезил, чтобы заслужить его расположение. Местные дамы засыпали Лисицу и Честера подарками в дорогу: бархатными мешочками с лавандой, табаком, вышитыми платками, - только София фон Виссен осталась в стороне от этого рога изобилия; она не попрощалась ни с Роксаной, ни с Уивером, а с Йоханом обменялась лишь парой слов. Она изменилась, исчезла ее легкомысленная болтливость, словно теперь баронесса тщательно высматривала нечто внутри себя, но никак не могла разглядеть, однако Лисица видел, что София, единственная из всего света, осталась верна прежним чувствам и дружбе.

Ночью прошел сильный дождь, дорогу местами подмыло, потому карета еле-еле плелась, и Йохан то и дело возвращал коня назад, чтобы перекинуться парой слов с Роксаной и князем Вяземским, которые предпочли верховому путешествию – удобство. Андрей Павлович держался со скромным достоинством, лишь изредка упоминая, как тяжело ему пришлось в застенке и клял людей, готовых поверить в любую клевету и чушь. Йохан заплатил за него залог из разбойничьих денег, который позволил князю беспрепятственно выехать из города, и Вяземский, кем бы он ни был, всячески старался ему угодить. После выхода из застенка Андрея Павловича свалила жестокая лихорадка, и Честер добровольно вызвался быть ему сиделкой, пока Лисица устраивал дела маленького османа – отдал ему оставшиеся деньги, договорился с господином фон Бокком, чтобы тот присмотрел за ним и помог наладить хозяйство. Диджле долго не соглашался на разговор с католическим священником, но все же сломался после того, как Роксана передала ему слова его возлюбленной, что та готова его ждать сколько угодно, и спешно покрестился в местной церкви под именем Франциска. Фамилию ему дали в честь его происхождения; так и вышло, что в приходской книге появился новый прихожанин – Франц по фамилии Турок. Вопреки всем обычаям через несколько дней была сыграна скромная свадьба, где молодожены стеснялись и гостей, и друг друга, но все же счастье и довольство сияло на их лицах, когда они держались за руки, сидя за старым столом в своем новом маленьком доме. Диджле и его жена не поленились встать посреди ночи, чтобы проводить названного брата и благодетеля, и маленький осман пообещал, что Йохану всегда будет приготовлено почетное место за его скромным столом. Он уважительно обращался и к Роксане и желал счастья на свадьбе, низко кланяясь, а в подарок поднес Лисице свой кинжал, сказав, что в дороге пригодится любое оружие против лихих людей. Спорить Йохан не стал и с благодарностью принял подарок – новых разбойников стоило ждать с наступлением весны, тем более, что прошел слух, будто в эти края императрица намеревается этапировать каторжников. Так или иначе, но они с Уивером были хорошо вооружены и надеялись дать отпор любым негодяям, отказавшись от предложения лейтенанта Мароци выделить им солдат в провожатые.