Граница

В темной кофейне на первом этаже было жарко натоплено и душно; людской гомон поднимался к потолку, но в отличие от кабака здесь никто не горланил песен, не затевал драк и не пытался опрокидывать столы, если что-то становилось поперек горла. Одна из двух служанок возилась с тряпкой, вытирая винную блевотину в углу, вторая разносила кофе в маленьких чашечках и кокетничала с компанией приезжих гефрайторов, игравших в карты. Знакомых Йохан на свое счастье не заметил и прошел сразу к хозяину, озабоченно вытиравшему руки грязноватой тряпкой. Диджле поплелся за ним, стараясь сохранять серьезное выражение лица и не сильно хмуриться, - хотя он не одобрял ни запах местного кофе, ни развязных служанок.

Хозяин угодливо раскланялся, узнав барона фон Фризендорфа, и его быстрый взгляд скользнул к поясу Диджле, который не расставался со своим кинжалом. Йохан заметил движение его глаз, но успокаивать хозяина не стал, небрежно обронив, что его должны ждать. Хозяин еще раз поклонился и почтительно сказал, что для барона заказана одна из комнат наверху, при этом он так многозначительно подмигнул, словно желал удачи на свидании. Он подробно пояснил, какая именно, и предложил слугу или служанку в провожатые, но Йохан покачал головой. Лишние свидетели могли только помешать.

Комнат для сдачи в кофейне было всего четыре – с претензией на роскошь и вкус, которая, увы, так и осталась лишь претензией: мебели, изготовленной местным краснодеревщиком, не хватало изящества, с темных деревянных панелей никто и никогда не смывал копоти и воска, картины, которыми хозяин очень гордился, были куплены у влаха-богомаза, потому, в основном, представляли собой весьма странные и тревожные портреты в византийском плоском стиле. Йохан направился совсем не к той двери, за которой их должен был ждать шантажист, и Диджле безропотно последовал за ним. До назначенного времени оставалось еще полчаса.

Йохан сделал Диджле знак оставаться на месте, в самой узкой части коридора, и осман покорно застыл, сжимая рукоять оружия. Он старался глядеть и назад, и вперед, чтобы не пропустить негодяя, если тот еще не явился, и даже не вздрогнул, когда названный брат распахнул чужую дверь.

Милующаяся парочка даже не заметила, что у них появился свидетель. Йохан медленно отступил назад, не говоря ни слова – ни любовник, ни любовница ничуть не напоминали шантажиста, и больше интересовались изучением друг друга, чем внешним миром. Он вовремя закрыл за собой дверь, не спугнув возлюбленных.

Перед второй комнатой Йохан помедлил, прислушиваясь вначале к звукам разговора, которые доносились из-за двери. Речь здесь шла о любовных приключениях, перемежаясь хохотом и стуком кружек о стол, и главными героинями были неприступная баронесса Катоне и крепостная цыганка, полюбовница капитана, которую он выкупил у хозяина только после долгих угроз. От непристойных слов в адрес баронессы Йохан сжал кулак, но заставил себя успокоиться. Заходить внутрь он не стал – мало было похоже на то, что здесь гнездятся вымогатели: ни один шантажист не устроил бы попойки перед делом.

От накопившейся злости на болтунов он распахнул третью дверь так резко и так широко, что склонившиеся над столом люди оцепенели, уставившись на него. Одним из них был князь Вяземский, бледный и накрашенный, как кукла, и на его лице вместо привычной дружелюбной улыбки появилась гримаса – то ли страха, то ли боли.

- Простите, князь, - Йохан приложил руку к сердцу. – Я ошибся дверью.

Вяземский облизнул тонкие яркие губы и холодно кивнул. Он был растерян и застигнут врасплох. Его немолодой слуга, набычившись, враждебно глядел на Йохана; он сгреб бумагу со стола и теперь мял ее в кулаке. Казалось, что они вели здесь конфидентный разговор, как равные, а вовсе не как хозяин и слуга, и на деревянном столе стояли четыре пивные кружки. Йохан поклонился и шагнул назад, в коридор, притворяя за собой дверь. Диджле стоял на прежнем месте, замерев и превратившись в слух. На его смуглом лбу блестел пот – в коридоре стояла темная плотная духота от жарко натопленных печей, - но позы осман не сменил, повинуясь приказу. Вымогатель еще не появлялся.

О перепуганном русском князе стоило подумать. Само по себе его присутствие в кофейне не означало ничего; мало ли кого заносит отдохнуть, выпить кофе без суеты и побеседовать со старым знакомым без женщин? Но его страх был красноречив, и, скорее всего, князь занимался темными делами: заговорами, подложными именьями, возможно, контрабандой, и нельзя было отрицать его причастности к шантажисту.

Йохан вернулся к Диджле и шепнул тому спускаться вниз и следить за лестницей. Как только из его комнаты выйдет вымогатель, осман должен был осторожно следовать за ним и при любой опасности бежать. Диджле молча кивнул. Йохан забрал у него мешочки с поддельными деньгами, удостоверился, что тот понял его распоряжение дословно, и зашел в комнату, назначенную для встречи.