Граница

Время неумолимо катилось к Рождеству. Господин фон Бокк явственно намекал, что собирается устроить живые картины из жизни Христа, различные развлечения для господ и для бедняков, благотворительный обед и танцы в ратуше. Он задумал украсить мрачный зал суда цветами, пальмовыми ветвями и светлыми тканями: желтыми, розовыми, бледно-голубыми, чтобы создать некое подобие воздушного мира, стихии Ауры и Нефелы. Ткани он заказал у господина Дома еще в начале осени, и с тех пор никак не мог позаботиться о том, чтобы забрать их. Диджле, выслушав эту захватывающую историю, столь выразительно замолчал, вытянувшись за спинкой стула Йохана, пока они с господином фон Бокком пили кофе, что Лисица немедленно предложил последнему свою помощь. Господин фон Бокк горячо поблагодарил его за любезность, и в порыве дружеских чувств предложил Йохану изобразить Иосифа в одной из живых картин. Йохан вежливо отказался и мельком огорчился, когда услышал, что Марией уговорили быть баронессу Катоне.

На следующий день Лисица долго прихорашивался перед зеркалом, подобно заправской моднице, хотя раньше чаще пренебрегал этим обычаем. Он заставил османа заплести ему косу и целых три раза спросил, как он выглядит по его мнению. Диджле не одобрял подобной суеты и сухо отвечал, что Анна-Мария будет рада увидеть его в любом облике, однако еще раз прошелся щеткой по хозяйскому камзолу и треуголке и втайне остался доволен увиденным.

К господину Дому они отправились пешком. Йохан давно не ходил здесь, чтобы ненароком не встретить брошенную возлюбленную, и теперь, зимой, эта часть города казалась ему чужой. Жизнь здесь текла также неторопливо, как и прежде: та же чернявая служанка, с завязанным крест-накрест на спине платком, выметала грязь и слякоть перед соседской дверью под ноги прохожим, тот же хозяин табачной лавки в старом паричке маячил в распахнутом окне дома, с любопытством выглядывая на улицу, тот же пегий пес спал на привычном месте у изгороди – разве что летом там была лужа поменьше. Ничего не изменилось, и изменилось все.

Зеваки глазели на Йохана, гордо вышагивающего впереди, и Диджле, который нес за ним его оружие, пока они наконец не вошли в темный дом торговца тканями, звякнув колокольчиком у двери. Глазам пришлось привыкать к полумраку, разгоняемому лишь вонючей лампой на столе, но один только знакомый и пыльный запах ковров и дорогой обивочной ткани неожиданно вызвал воспоминания о весенних днях. На лестнице послышался звонкий стук каблуков, и, придерживая подол, чтобы случайно не упасть, к ним спустилась сама Анна-Мария.

- Простите, господин, - серьезно начала она еще на полдороге, - но мой достопочтимый отец в последние дни сильно мучается подагрой. Если вы хотите сделать заказ, то я могу лишь показать вам образцы… тканей.

Она замолчала и остановилась на последней ступеньке, когда увидела Йохана. Старое платье натянулось у нее на выпуклом животе.

- Кто там? – донесся сверху больной и хриплый голос, совсем не похожий на голос господина Дома. – Кто там, Анна?

- Образцы меня устроят, - заверил Йохан. Из зала исчезла кое-какая привычная мебель, слуги тоже не было видно. Похоже, дела здесь шли все хуже, несмотря на оставленные деньги.

- Это господин барон, отец, - громко ответила Анна-Мария, не сводя глаз с Йохана. Он не мог разгадать выражения ее взгляда, но видел, как осунулось и чуть подурнело ее лицо. Диджле предусмотрительно отступил к двери, чтобы не слышать их разговора. – Я покажу ему ткани.

Она наконец-то опустила глаза и прошла мимо Йохана к столу, на котором лежала толстая книга со вшитыми и нарисованными образцами. Лисица помнил их наизусть: ткани для стен, ткани для платьев, ткани кружевные; батист, муслин, бумазея, лен, шелк, тафта, саржа; из разных концов света – из Рима, Брюсселя, Вены, Берлина, Франции, Англии и Леванта.

- Подойдите сюда, господин, - позвала Анна-Мария. – Если вы соблаговолите сказать, зачем вам понадобились ткани, то я подберу для вас лучшие из них. Вы обставляете дом или решили сшить себе новое платье? У нас осталось много хороших тканей с весны.

Говорила она ровно, но девичьи пальцы дрожали, пока Анна-Мария листала пожелтевшие от времени страницы. Йохан накрыл ее руку своей, и девушка сжала губы так, что они побелели.

- Я пришел не ради покупок.

- Жаль, - с трудом выговорила она. Теперь Анна-Мария избегала его взгляда. Она упорно глядела на один из образцов: золотистые цветы рассыпались на бледно-голубом фоне, и Йохан видел, как на ее виске, почти под самым чепчиком, бьется тоненькая жилка.

- Я пришел за тобой.

- Что такому знатному господину нужно от блудной девки? – она хотела вложить в свои слова иронию, но вышло просто и печально.

- Не называй себя так. Я обещал вернуться и вернулся.

- Почему ты не сделал этого раньше? – голос у Анны-Марии неожиданно сел, и она склонилась еще ниже над книгой, словно ей не хватало воздуха. – Я ждала тебя.

- А теперь перестала?

Она кивнула, не поднимая головы.

- Но почему?

Анна-Мария долго молчала, а потом мягко высвободила свои пальцы.