Граница

Цепной Пес дернул щекой и поманил к себе Йохана. Они сели близко, как давние друзья, и Герхард, склонившись к уху Лисицы, почти на одном дыхании принялся рассказывать о грядущем. Честер беспокойно ерзал, вытягивая тонкую шею, но не мог разобрать и слова.

- Но как нам выбираться отсюда? – поинтересовался Йохан, когда Герхард рассказал ему об убежище.

- Об этом думай сам, - отрезал тот и нехорошо улыбнулся. – Если ты не можешь выбраться из тюрьмы, то не сможешь и выполнить намеченного.

Йохан почесал подбородок. Голова болеть перестала, и он чувствовал себя почти трезвым и лишь немного опустошенным. Предложение Цепного Пса могло было быть ловушкой, как и его неожиданная доброта в кофейне, что обернулась засадой. Однако выбор был невелик: оставаться здесь и ждать виселицы или бежать и заметать следы. В конце концов, одну ночь он мог бы и переждать на свободе, а там уж всяко больше возможностей, чем здесь. Тут оставался разве что Вяземский, которому Йохан так и не отомстил, но это могло подождать: месть – не смерть, и внезапно не приходит. Да и как знать, каким он очнется? Может быть, будет пускать слюну себе на рубаху…

- Мне нужна ваша рубаха, господин Шутник, - неожиданно сказал он, и Честер вскинул голову, обескураженно заморгав.

- Она драная и грязная, - предупредил он, но тем не менее скинул с плеч камзол и расстегнул потертый жилет с вытершейся вышивкой из цветов и птиц. Уивер стянул рубаху через голову, ежась на холоде, и протянул ее Йохану.

- Что ты собираешься с ней делать, Фризендорф? – поинтересовался он, потирая грудь.

- Сейчас узнаешь, - коротко сказал Йохан, и под удивленным взглядом Уивера разодрал ее на длинные полосы.

Глава 31

Через час крепко связанный Герхард с кляпом во рту спокойно лежал в углу, рядом с бессознательным князем. Он внимательно следил за тем, как шепчутся Йохан и Честер, и когда Уивер подошел к двери и опять в нее забарабанил, прикрыл глаза.

- Эй! – Честер прижался к двери и крикнул в щель. – Слушайте! Мы тоже хотим выпить и отметить Рождество! У Фризендорфа есть кой-какие ценности, которые можно обменять на вино…

Он оглянулся на Йохана, и тот одобрительно кивнул.

- А если еще вдруг принесете рождественского жареного каплуна… - Честер подавился слюной. – Клянусь, я завещаю вам остатки своего богатства и раздам его прямо на виселице!

- Да ты, черт возьми, щедр, как король, - отозвался кто-то из солдат. Голос у него заметно плыл. – Что там у вас осталось, что мы еще не забрали?

- Серебряные пряжки, - одними губами заметил Йохан. Пряжки были не его, а Вяземского, но он ничуть не мучился угрызениями совести.

- Серебро на туфлях, - крикнул Уивер. – Неужели вы не христиане? Мы выпьем за ваше здоровье и хорошую службу.

Солдаты обменялись возгласами, и через несколько минут послышались заплетающиеся шаги. Несмотря на то, что они были пьяны, у них хватило ума идти вдвоем, но ключ в замок они вставляли долго, и так же долго его поворачивали.

- Рождество – святой праздник, - бормотал один из них, пока его товарищ ругался на непокорный замок. – Колыбелька с сеном, да три волхва с дарами. Будем и мы волхвами, а? Только третьего нет. Где его достать? Может, сходить разбудить кого-нибудь наверху?

Солдат опять выругался.

- К черту, - грубо ответил он с резким горским акцентом. – Я делиться ни с кем ни собираюсь. И так денег мало. Тебе тоже ни к Богу, ни к дьяволу богатство не пригодится.

- В Божий день чертыхаться грешно, - наставительно заметил ему товарищ. – И не тебе судить, что мне нужно, а что нет.

- Поучи меня еще, мокроштанник!

Послышался звук удара, и Йохан вытер вспотевшие ладони о кюлоты. Из-за ссоры стражники забыли о ключе, и терпеть эту пытку ожиданием было невозможно. Уивер опять обернулся к нему. В темноте было хорошо видно лишь белки его глаз.

- Мой слуга принесет вам и золота, - спокойно сказал Йохан. – Думаю, мы уговоримся за что и когда… позже.

Он нарочно выделил последнее слово, чтобы алчный стражник почуял приманку наживы.

- Чертовы дворяне, - с чувством сказал тот, и ключ наконец повернулся. Второй с хлюпаньем втянул в нос воздух. – И что вам дома не сиделось? Давай сюда пряжки.

Узкая светлая щель появилась между дверью и стеной.

- Сейчас, сейчас, - посулил Уивер. – Сниму только…

- К черту, давай с ними! Принесем больше вина.

Солдат приоткрыл дверь шире. Йохан схватил одну из княжеских туфель и резко толкнул дверь от себя. От неожиданности один из стражников упал навзничь, замычав от боли, но тот, кто ругался на чем свет стоит, ловко отпрыгнул назад, прямо под факел, хватаясь за эфес оружия. Лисица кинул ему в лицо туфлю, и тот зарычал, когда серебряная пряжка распорола ему щеку под глазом.

- Ах ты… - солдат добавил несколько нелестных ругательств и обнажил оружие. Увы, он не был так пьян, чтобы не удержать его в руках, и Йохан почувствовал себя беззащитным, словно вновь повторялась дневная стычка с князем-фальшивомонетчиком. Но отступать теперь было некуда, равно как и незачем было сдаваться.

- Тревога! – заголосил лежащий на спине, и Уивер насмешливо подхватил: