Граница

- Пожар! У меня украли бритву! Мое вино!

Послышался тяжелый стук, и стражник умолк. Йохан не успел повести и глазом в ту сторону, и левое плечо обожгла сильная боль. Вместо того, чтобы отпрянуть назад, он бросился к солдату и обнял его за пояс, как потерянного брата, пытаясь повалить на пол. Короткой сабли горец из рук не выпустил и, в ярости оскалив зубы, сильно ударил Лисицу эфесом по голове. Неожиданно солдат заорал от боли, а потом запах спирта из его рта перебил сильный запах испражнений, и поганое ведро врезалось ему в лицо, обрызгав Йохана своим вонючим содержимым. Смуглое лицо горца посерело, и он сполз по стене, увлекая за собой Лисицу.

- Ну что, бежим? – шепотом поинтересовался Уивер. Он держал ведро перед собой, как щит, и Йохана неудержимо потянуло захохотать, хотя ничего смешного он не видел.

- Рано, - коротко и тихо ответил Лисица. Он чувствовал, как теплая кровь течет у него по руке, затекает меж пальцев; счастье, что солдат не смог замахнуться как следует, иначе бы он остался без руки. – Сюда кто-то идет. Этих – в камеру.

Они заволокли стражников к себе вместе с оружием и туфлей; заодно Йохан предусмотрительно вынул из замка ключ. Снаружи действительно послышались шаги: кто-то деловито шел по коридору. Йохан разделся до пояса и первым делом сделал из своей рубашки кляп для стражников, если те не мертвы и все-таки придут в себя. Незнакомец остановился над местом драки, и слышалось только его дыхание. Пока Йохан раздевал солдат, оставив им только исподнее, кроме рубашек, Уивер снял из угла камеры большой клок старой паутины и скатал его в плотную колбаску. Он сделал знак Йохану подойти и, поплевав на паутину, прилепил ее прямо на рану.

- Что здесь произошло? – неожиданно спросил из-за двери пришедший. – Эй, вы! Вы что-нибудь слышали?

- Господа стражники не поделили девицу, - угодливо заметил Лисица, пока натягивал на себя светлый мундир. Вещи были ему маловаты. – Они дрались как львы!

- Никогда не слышал, чтобы львы испражнялись во время драки, - проворчал стражник. – Куда они пошли?

- Не могу знать, - ответил Лисица. – Кажется, они говорили что-то о выпить.

Солдат пробормотал себе под нос ругательство. Он еще немного постоял над местом драки, и Йохан задержал дыхание, молясь про себя, чтобы тот поскорее убрался прочь. Он выдохнул, когда послышалось шарканье.

- Теперь-то мы бежим? – как только шаги затихли, Уивер вновь вернулся к наболевшему вопросу. Солдатский жилет и мундир болтались на нем, как на вешалке, а сапоги чуть жали, и он то и дело морщил длинный нос.

- Пожалуй.

Йохан надел на себя перевязь, и одной рукой замотал бородищу англичанина черным солдатским шарфом. Уивер недовольно сморщил нос от запаха чужой грязной шеи, хотя сам пах не лучше, но возражать не стал.

- Если мы кого-нибудь встретим, молчи. Говорить буду я.

Герхард шумно выдохнул, и Лисица вздрогнул, совсем забыв, что Цепной Пес тоже здесь. Йохан взглянул на четыре тела, валявшихся вповалку, не сказав ни слова, и они вышли из камеры. Они с трудом заперли дверь – замок взаправду стоило давно смазать, - и Лисица первым делом шепнул англичанину, что им нужны шляпы, чтобы не вызывать подозрений. Уивер послушно кивнул. На свету в шарфе он напоминал разбойника с большой дороги, замотавшего себе лицо, чтобы не быть узнанным. Он напялил на грязную голову белый солдатский парик со следами мышиного дерьма, и от этого взгляд у англичанина казался еще более диким, чем прежде.

Кое-как Йохан утерся своим париком, стирая остатки мочи с лица, а затем сунул его в карман мундира.

- Он похож на дохлого белого сурка, - невнятно пробубнил англичанин сквозь шарф и получил в награду яростный взгляд. – Что? Ты же сказал молчать, если мы кого-нибудь встретим.

- Просто заткнись, пока мы не вышли из Замка.

В полукруглой комнатке на столе батареей выстроились бутылки, и отблески от фонаря, в котором дрожала свечка, отражались в темном стекле. Уивер с радостным возгласом набросился на сверток, от которого пахло чесноком, и распотрошил его: внутри лежала горбушка серого хлеба, луковица и поджаристая темная колбаска. Он схватил подсумок, валявшийся на табурете и запихнул туда еду. Йохан взял ружье, стоявшее у стены, и протянул его англичанину, терпеливо дожидаясь, пока тот споро проверит содержимое бутылок и сунет приглянувшуюся к себе.

- Нет времени, - наконец не выдержал Лисица, тревожно прислушиваясь, не идет ли стражник, который искал товарищей. – Мы не на бал собираемся!

Уивер фыркнул сквозь шарф, но все-таки успокоился и схватил с крючка шляпу. Только после этого он соблаговолил принять ружье и привычным, ловким жестом закинул его себе на плечо. Похоже, англичанин все-таки не выдумывал и опыт службы у него был. Йохан нахлобучил треуголку пониже на глаза, чтобы скрыть лицо, бросил ключ от камеры в пустую кружку и взял фонарь.

Темный коридор кончался крутой лестницей наверх. Здесь было холодней, чем внизу, и почему-то больше пахло нечистотами.