Граница

– Так тебе больше нравится? – спросила она с хрипловатым смешком, но сам голос звучал высоко и мягко, как у маленькой девочки.

Ей не всегда сразу удается правильно подобрать и голос.

Ему показалось, что он ответил «да». Но наверняка этого сказать не мог; все происходящее было для него как сон, по краям размазанный и нерезкий, и собственный голос он довольно часто слышал, словно некое эхо, долетевшее до него откуда-то из запредельного далека.

– Ты тоже очень неплохо выглядишь, – сказала она.

Потом потрогала пальчиком узел его галстука. Пальцы ее, пожалуй, тоже длинноваты, и белые ногти похожи на пластмассовые.

– Мне на тебя очень приятно смотреть.

Она приблизила к нему лицо и глубоко заглянула ему в глаза своими синими глазами, словно выбирала, с чего начать вскрытие.

– Мой Джефферсон пришел поиграть со своей девкой, – сказала она, но тут губы ее дрогнули. – То есть я хотела сказать… с деткой.

– Да, – ответил он… или это снова лишь показалось? – С деткой.

Руки ее – ох, неужели и пальчики тоже укоротились и стали нормальной длины? – порхнули к его лицу, и она медленно провела по его щекам ладонями сверху вниз, к подбородку. Улыбка оставалась неизменной, но она удивительно искусно умела изобразить настоящую человеческую улыбку, и за открытыми губами открывались идеальные человеческие зубы. Однако глаза ее никогда не мигали, и это больше всего его беспокоило. Никогда ему не приходилось это видеть. Может быть, просто не умела, хотя иногда он мысленно молил ее: «Моргни, прошу тебя… моргни хоть разок…» Это был крик души охваченного тревогой человека, но она все не моргала и ни разу даже не обмолвилась об этом, хотя он прекрасно знал, что она читает все его мысли.

Он чувствовал это, чувствовал, как она проникает внутрь его существа и исследует его. Она была очень любопытна, ее интересовало все. Словно переворачивая огромные пласты его жизни, она внимательно разглядывала все, что под ними скрывалось. Она все про него знала, причем, возможно, с самой первой их встречи.

Когда это было? Время – вещь эластичная, мы о нем ничего не знаем. Может быть, месяца через два после того, как Регина подкралась к нему с пистолетом? Когда он, Алекс Смит, Дуг Хаммерфилд и Энди Уоррен сели в Нью-Идене на грузовичок и попытались поискать горючее. Был уже конец июня, небо в тот вечер так и сверкало синими молниями; они двинулись на юг, но успели проехать всего несколько миль.

– Джефф, – вдруг нервно заговорил сидящий на заднем сиденье Дуг. – Давай лучше повернем обратно. И так слишком далеко заехали. Как думаешь?

Кругом царил сплошной мрак, только небо озарялось вспышками. Канистры и шланги для перекачки бензина – если, конечно, они найдут оный – лежали в кузове их машины. В окрестностях Нью-Идена заправочные станции давно не работали, кончилось горючее. Проблема состояла еще и в том, что жителям Нью-Идена в поисках горючего приходилось ездить все дальше и, соответственно, тратить все больше бензина. Весь мир был окутан мраком, только фары светились в темноте, да и то одна из них горела все хуже.

– Поехали назад, – сказал Алекс. – Здесь ничего нет.

– Завтра еще раз попробуем, – прибавил Дуг. – Когда будет светло.

– Ладно, – согласился Джефферсон. – Поехали.

Он направил грузовик на грунтовку, чтобы развернуться, и вдруг они увидели, что прямо перед ними в тусклом свете фар стоит группа из двенадцати безликих, облаченных во все черное солдат-сайферов. Эти твари уставились в растерзанное вспышками небо, направив туда же оружие.

– Вот зараза! – крикнул Энди.

– Заткнись, заткнись! – бешено заорал Дуг.

Джефферсон попытался дать задний ход, но от волнения рука сбилась, и шестеренки заскрежетали так громко, что могли бы разбудить мирно спящих в своих замшелых могилах конфедератов. Несколько сайферов заметили это и повернули лицевые панели, а также оружие в сторону сотрясающегося автомобиля.

– Они нас всех перебьют! – завопил Алекс чуть ли не в самое ухо Джефферсону.

Джефферсон выхода не видел, кроме одного, о котором знал всегда: рвануть вперед, а там будь что будет. Он включил первую скорость и нажал на педаль газа. Грузовичок врезался в сайферов; некоторые из них успели дематериализоваться и переместились в другое доступное им измерение. Бурая жидкость заляпала ветровое стекло. И без того тусклые фары окончательно погасли.

– Ходу! Ходу! – орал Алекс.

Они мчались по грунтовке со скоростью более семидесяти миль в час, подпрыгивая на каждом ухабе и каждый раз рискуя отправиться прямо на небеса.

Оглянувшись назад сквозь клубы пыли, Дуг издал сдавленный стон.

В боковом зеркальце Джефферсон увидел, что за ними несется белая струя пламени, причем так быстро, что не представлялось возможным ни увернуться, ни спастись, прибавив газу. Пламя уже поглотило заднюю часть грузовичка, шины расплавились, взорвался бензобак, кабина превратилась в доменную печь, и Джефферсон Джерико…