Граница

А из развалин продолжали выходить оставшиеся в живых. Несколько человек, окровавленные и растерзанные, окружили Оливию и ждали ее указаний, ждали, что она возьмет руководство в свои руки и они опять превратят Пантер-Ридж в безопасную крепость. Но она молчала, и они побрели дальше. Обитые железом деревянные ворота оставались распахнуты, и люди стали покидать территорию городка. Были и такие, что уходить отказывался, несмотря на уговоры друзей и близких; потрясенные, утратившие всякую надежду, они сидели на земле и не двигались с места. В сохранившихся от полного разрушения жилых помещениях время от времени слышались одиночные выстрелы, но непонятно было, стреляют ли там в сайферов или пускают пулю себе в лоб.

– Боже мой! Оливия!

Прихрамывая, к ним подошел человек в окровавленной белой рубахе и штанах защитного цвета. Им оказался Джон Дуглас; он где-то подобрал кусок ржавой арматуры и использовал ее вместо трости. У него была повреждена правая лодыжка, но в целом он чувствовал себя неплохо, если не считать нескольких шишек и синяков. А кровь на рубашке была чужая, он испачкался, помогая людям выбираться из развалин. Он избежал смерти, выйдя на улицу, чтобы полюбоваться фейерверком, который устроили в небе пришельцы. Увидев своими глазами, как падает корабль, он с предостерегающими криками для всех, кто его слышит, побежал к больнице, чтобы забрать оттуда все, что можно унести. На двери висела цепь с навесным замком, которым больницу запирали на ночь. Казалось, горгонский корабль падает прямо на него. Искать ключ не было времени. Остальные уже бежали куда-то мимо него. На бегу он столкнулся с Полом Эдсоном и повредил лодыжку, но Пол помог ему избежать гибели во время крушения.

– Боже мой! – сказал он, глядя на Оливию; хриплый голос его звучал резковато. – А ведь я боялся, что вы все погибли!

Глаза его под распухшими веками обратились на Этана.

– А ты… – начал он с едва заметной ноткой осуждения в голосе, но сделал глубокий вдох и взял себя в руки. – С тобой все в порядке?

– Да, сэр, – ответил Этан.

Проткнутое гвоздем бедро было не в счет, сущий пустяк по сравнению с ранами, которые он видел у других, кто выбрался из развалин… Одиннадцать человек погибли, их тела, накрытые окровавленными простынями и одеялами, лежали всего в двадцати футах.

– Джон! – Оливия будто только сейчас поняла, кто перед ней стоит. – Я пыталась найти Винсента. Он звал меня. Я слышала его голос… но так и не нашла. Ты, случайно, не слышал, как он меня звал?

Джей-Ди бросил быстрый взгляд на Этана, потом снова на женщину.

– Нет, Оливия, не слышал, – ответил он.

– Со мной был Этан, – ровным, серьезным голосом продолжала она, но ввалившиеся глаза горели безумным пламенем. – Он обо мне позаботился. Мне кажется… там было что-то ужасное. Что-то такое… – Оливия усиленно искала более точное слово. – Ужасное, – повторила она. – А Этан не подпустил его ко мне.

– Горгонец из корабля, – пояснил доктору Этан. – В развалинах.

– И ты от него отбился? Но как?

Пришло время говорить правду, не важно, насколько невероятно она звучит. Этан посмотрел доктору прямо в глаза и заговорил не как мальчик, а как взрослый мужчина.

– Я убил его, разорвал в клочки, – сказал он. – Захотел его уничтожить, и он был уничтожен. Но где-то там есть еще один. Это его ищут сайферы. Я бы не хотел увидеть такую тварь хотя бы еще раз.

Джей-Ди молчал. Лицо его покрылось мертвенной бледностью, только багровый синяк выделялся на подбородке, куда кто-то случайно заехал ему в суматохе бегства.

– Что ж, – смог наконец сказать он. – Я никогда их не видел и уж точно, черт побери, не хотел бы увидеть. Прошу, избавь меня от подробностей, ладно?

Этан кивнул, и больше они об этом не говорили.

Вдруг мимо Этана прошла девушка, села рядом с Оливией и, всхлипывая, обняла ее. Та самая блондинка с повязкой на глазу; минувшей ночью Этан видел, как, лежа на земле, она разглядывала звезды. Теперь он заметил, что на ее повязке в виде звезды наклеены стразы. Наверное, хотела хоть чем-то приукрасить свое увечье, подумал он. Повязка на глазу как заявка на некий стиль, заявка на жизненную позицию. Длинные светлые волосы ее были грязны, лицо испачкано пылью и гарью. Одежду ее составляли джинсы, темно-красная кофточка и синие кроссовки «Найк», довольно потрепанные, но не грязнее той одежды и обуви, что он видел на других обитателях крепости. Девушка обнимала Оливию и продолжала рыдать. Оливия и сама пустила слезу, но потом взяла себя в руки. Она тоже обняла девчонку.

– Ну-ну, Никки… – сказала она почти строгим голосом. – У тебя что-то болит?

Девушка отрицательно покачала головой и снова уткнулась в плечо Оливии.

– Ну и ладно, – сказала Оливия. – Все хорошо. – Она ласково погладила девушку по волосам, глядя на нее покрасневшими от слез глазами. – Будем как-то из этого выбираться. Мы пока еще живы.