Граница дозволенного

Меня бесило, что подобное ничтожество окажется в курсе сексуальных похождений Эсекьеля. Встав в дверях спальни, где Эсекьель собирал вещи в дорогу, я с нескрываемым презрением спросила, пойдет ли он отрываться с Перти. Оказалось, нет, Перти сейчас в Сантьяго, а Эсекьель поживет в его доме. Значит, он едет один? А вот это уже не мое дело, ответил Эсекьель с циничной улыбкой, которая выдавала его с головой.

На следующем сеансе у психолога выяснилось, что выходные он провел с писательницей на пятнадцать лет моложе его, роман с которой у него уже давно. Девушка, что греха таить, привлекательная — смуглянка с индейскими чертами и огоньком в глазах. Эсекьель отказался рецензировать ее первую книгу, однако нелестный эпитет «выгребная яма сентиментализма» я в ее адрес слышала. На этот раз обошлось без ревности. Его декларация независимости развязала руки и мне, дав повод остаться в пятницу ночевать у Роке.

В субботу мы с ним отправились обедать в «Пуэрто-Фуй». Водить меня по ресторанам высокого класса — второй излюбленный им способ обольщения. Когда мы еще не отваживались встречаться за пределами его квартиры, я думала, что он предпочитает заведения с богемной атмосферой вроде «Лигурии» или «Эль Торо», поэтому очень удивилась, когда в первый раз приняла приглашение пообедать, перед тем как отправиться в постель. Роке повел меня в «Эль Сид» в «Шератоне» — помпезный, скучный и дорогущий ресторан. Помню, как он порекомендовал мне попробовать копченого угря с крабовыми равиоли. Обстановка была клишированная до пошлости — скатерти в пол, ниспадающие складками портьеры ярко-розового цвета, жеманный официант, однако блюдо, надо признать, оказалось выше всяких похвал и открыло мне новую гамму вкусов.

Вскоре я поняла, что Роке не любит модных мест, поэтому мы посещали рестораны неуютные, но с отменной кухней и разношерстной клиентурой без всякого общего знаменателя. Семейные трапезы и деловые обеды, соотечественники и туристы, влюбленные пары и надоевшие друг другу супруги — в зале собиралась публика любого возраста и любой социальной принадлежности. В обеденный час я почти не опасалась косых взглядов, поскольку всегда могла изобразить, будто встречаюсь с заказчиком, хотя джинсы с футболкой и потертые ботинки Роке плохо вписывались в образ, поэтому в итоге я решила, что лучше пусть он будет начинающим архитектором-неформалом, который просится ко мне в напарники. Вино на столе тоже присутствовало, и послеобеденные сексуальные игры становились все более разнузданными. Нам нравилось, например, заниматься любовью, стоя перед зеркалом в полный рост. Мне доставляло удовольствие не только ощущать, но и видеть, как Роке овладевает мной. «Он внутри», — повторяла я мысленно, словно пытаясь стереть из памяти долгие годы сексуального голодания.

Субботний вечер мы провели в кино, смотрели «Золотой век» и «Порок на экспорт». Первый фильм Роке с полным на то основанием припечатал лаконичным «мура», однако второй, творение Кроненберга, его порадовал, вдохновив на пространные комментарии насчет операторской работы, монтажа и особенно насчет повествовательных характеристик и умения режиссера использовать талант и фактуру актеров. Мне фильм тоже понравился, хотя от размаха показанной на экране мести шел мороз по коже и становилось страшно за свою неосторожность, ведь я разгуливаю по городу с чужим мужчиной — и хоть бы что. Я сказала, что пора по домам. Роке пытался снова оставить меня ночевать, раз Эсекьель больше не помеха, но мне отчаянно хотелось скрыться, спрятаться дома, в своей кровати, поэтому я еще раз повторила, что лучше каждый к себе.

Я устала, мы уже достаточно времени провели вместе, Роке начинал меня раздражать. Мы остановились посреди квартала, чтобы ночной консьерж не увидел, как я выхожу из чужого автомобиля. Роке умолял разрешить ему подняться, хотел поцеловать и обнять напоследок. Я представила его у нас в гостиной, перед книжными стеллажами — и ничего, «тревожная сигнализация» не запротестовала. Но я все равно отказала наотрез. Позвоню утром, и все тут. Открывая дверцу машины, он тронул меня за плечо, и я увидела на его мужественном лице совершенно детское умоляющее выражение. Да, консьержа стоит опасаться, но ведь, если въехать сразу на парковку, он не заметит — ворота вне поля его зрения.

Меня вдруг охватило неожиданное желание привести Роке в гости. Эсекьель ничего не заподозрит. Что мной двигало? Стремление похвастаться? Да нет, не то чтобы я особенно гордилась обстановкой и безделушками. Скорее, искушение продемонстрировать Роке более домашнюю, более интимную грань той женщины, которая встречалась с ним в поисках наслаждения. Я вытащила из сумочки дистанционный пульт, и вскоре мы уже въезжали на пыльную подземную парковку. Мной по-прежнему владело желание спрятаться, поэтому я хотела побыстрее закрыть за собой дверь квартиры.