Гражданская война в России. За правду до смерти

На Юге России Деникин никогда не смог бы создать своей Армии если бы союзники «не убедили» сначала Корнилова, Алексеева и Каледина, работать совместно{1648}, а затем не в лице английского ген. Пуля не вынудили атамана П. Краснова подчиниться Деникину{1649}. Диктатура Деникина не смогла появиться если бы еще до этого немцы не «дали возможность Белому движению реорганизоваться»{1650}. Эта диктатура не смогла бы удержаться у власти без союзников после немцев, поскольку интервенты являлись главным, жизненным источником питания Армии Юга России{1651}.

На Севере России в результате переворота свергнувшего правительство социалиста Чайковского пришла диктатура ген. Миллера. «Взбешенные послы» обвиняли ген. Пуля «в потворствовании заговорщикам. Конечно, подобные глупые обвинения были лживы насквозь», – утверждал главнокомандующий войсками Антанты в Архангельске английский ген. Э. Айронсайд{1652}. Однако американцев подобные заявления не убеждали. Американский посол назвал переворот «простым похищением» явно указывая на участие в нем англичан и французов{1653}. В результате переворота на Севере была установлена очередная «белая» диктатура. «Скажем просто, – конкретизировал командующий войсками Северной области ген. В. Марушевский, – английская диктатура»{1654}.

Не имея поддержки среди населения, белые диктатуры были вынуждены опираться только на силу. Этот факт спустя полгода после переворота констатировал министр колчаковского правительства Н. Петров, который провозглашал: «Если масса не понимает, что она творит, ее надо заставить делать то, что требуется, а не то, чего хочет она»{1655}. «Союзники» полностью поддерживали эту политику, например, французский дипломат Л. Робиен в то время записывал: «Я надеюсь, что он (Колчак) сумеет удержаться у власти и усмирит кнутом этих молодчиков: русские так устроены, что будут этому только рады»{1656}. И данный принцип неуклонно проводился в жизнь, в результате чего верный Колчаку Гинс вскоре был вынужден признать: «Имя Колчака по воле жестокой судьбы стало нарицательным именем тирана»{1657}.

Допрашивавший адмирала К. Попов выражался еще резче: «Он не знал, что та диктатура, которую он возглавлял в Сибири и которую так неудачливо стремился распространить на всю страну, – образец и подобие западно-европейского фашизма, диктатуры фашистской, выдвигаемой самим буржуазным миром…»{1658}. К аналогичному выводу приходил эмигрировавший в Германию ген. К. Сахаров: «Белое движение в самой сущности своей являлось первым проявлением фашизма… Белое движение было даже не предтечей фашизма, а чистым проявлением его»{1659}.

Почему же в России не Победил «ФРанко»?

Единственным средством борьбы с социальными идеями в Европе в то время был национализм. Одними из первых эту данность осознали лидеры «белого» движения. Уже в начале 1918 г. в своей политической программе Л. Корнилов призовет опереться «на все здоровые национальные элементы»{1660}. Деникин не случайно назовет свой аналог Учредительному собранию – Народным собранием, а Колчак – Национальным{1661}. Именно «обостренный национализм», по словам Н. Головина, предопределил всю программу и характер белой армии{1662}. Большевизму, отмечал Н. Головин, Атаман Донского войска П. Краснов «противопоставил шовинизм, интернационалу – яркий национализм»{1663}.