Греческая эпиграмма

В посвятительной надписи, по сути дела в экфрасти-ческой эпиграмме, она же восхищается обликом другой подруги, прославляет мастера, создавшего это чудесное изображение, но его имени не называет. Впоследствии поэты-эпиграмматисты долго будут превозносить Эринну, поражаясь ее искусству, восторгаться ее деятельностью (Асклепиад, № 28; Леонид, № 98; Антипатр Сидонский, № 58; анонимы, № 67, 68).

В малочисленных эпиграммах Меро, а особенно у Нос-сиды. женская среда и порожденная ею тематика еще более отчетливо выдвигаются на первый план. Носсида только однажды (№ 1) называет себя. В шутливом назидании развивает поэтесса сапфические темы, воспевая сладость любви, богиню Афродиту и ей посвященные розы.

На первый взгляд эпиграммы Аниты-традиционные надписи. Она, согласно позднеантичной легенде, обладательница удивительной силы исцеления, для византийцев — единственная достопримечательность некогда знаменитой аркадской Тегеи, сочиняла эпитафии, посвятительные и экфрастические надписи. Особое место занимали в ее творчестве эпитафии умершим животным, которые были всегда преданными слугами людей. Сочинять подобные надгробные надписи было принято давно, одна из таких эпитафий даже приписывалась Симониду, но Анита сумела преобразовать их в изящные законченные жанровые картинки: ночью ласка загрызла петуха и теперь дом лишился будильника (№ 11), перестал резвиться дельфин, приветливо встречавший корабли; подхваченный темным бурлящим прибоем он лежит выброшенным на берегу (№ 12). Спорна принадлежность Аните эпитафии кузнечику и цикаде, которых похоронила и оплакала маленькая девочка (№ 20). От прочих ее отличает то, что погибшие не приносили реальной пользы, а служили забавой малютке, игравшей с ними. Но играющие и забавляющиеся дети присутствуют в эпиграмме Аниты (№ 13); огромного лохматого козла гладит розовой рукой шаловливая нимфа (№ 14).

Внимание поэтессы часто привлекает пейзаж; изображаемая ею природа всегда прекрасна и благостна; она гостеприимно открывает усталым измученным странникам тень зеленой листвы, призывает насладиться журчанием прохладных струй. Сама природа безмолвна; за нее говорит кто-то; им может быть статуя Пана в дубраве, изображение Гермеса, стоящие в роще на перекрестке дорог. Все эти боги, нимфы, сатиры — вечные и доброжелательные хранители людей у Аниты живут вне небес и своих храмов. Пейзажи Аниты всегда изображены как идиллические обители богов и божественных существ, а люди становятся гостями в этих райских уголках, где они находят лишь кратковременный отдых и поддержку.

Так постепенно и внутри себя создавала и накапливала эпиграмматическая поэзия все то, что к III в. до н. э., в эллинистический период, способствовало ее обновлению, возрождению и возникновению популярнейшего литературного жанра эпиграммы, удовлетворявшего все вкусы и рассчитанного на любую аудиторию слушателей и читателей. Эпиграмма предоставляла поэтам возможность в малые и давно сложившиеся формы вложить обильную информацию, продемонстрировать свое владение поэтической техникой, чтобы рассказать о каком-либо памятном событии и о любом отдельном человеке, обладающем своим эмоциональным миром, не только интересном, но и значительном сначала для других, а потом и для всех остальных. Но тем, кто теперь сочинял эпиграммы, необходимо было активно владеть всем культурным наследием прошлого, воспринять это наследие творчески, соответственно своим художественным и эстетическим целям, а главное — пересмотреть отношение к творчеству.