Греческая эпиграмма

Основная заслуга жанровой эпиграмматической поэзии принадлежала Асклепиаду Самосскому, поэту, жившему в первой половине III в. до н. э., а возможно, несколько раньше. В его поэзии давняя конкретная локально-темпоральная действительность совместных застолий преобразовалась в иллюзорную реальность художественного бытия. Асклепиад, его ближайшие последователи Посидипп и Гедил, а также более поздние, включая Мелеагра, сохраняли прежние темы, мотивы, образы и топику; много внимания уделяли любовной тематике и мимической игре. Но традиционализм у этих поэтов носил чисто внешний характер. Особенно четко это сказывалось, например, в любовных эпиграммах. По представлениям древних, любовь как сексуальное влечение являлась результатом воздействия извне могучих стихийных сил, олицетворяемых в образах богов — Эрота и Афродиты, которым невозможно противостоять никому. В «Илиаде», например, ахейцы смогли отбить грозную атаку троянцев только благодаря тому, что повелитель богов и покровитель троянцев Зевс не устоял перед чарами Геры и заснул в объятьях властной супруги. А Гере достаточно было для обольщения Зевса позаимствовать на время волшебный пояс Афродиты. Таким образом были спасены ахейцы, избежав полного разгрома. В реальной жизни людей архаического и классического периода греческой истории обращения к богам, связанные с ними церемонии и обряды, ссылки на мифы и т. п. имели своей целью утвердить действительность человеческого бытия, немыслимую вне активного участия и помощи богов. Боги представлялись защитниками и вместе с тем противниками людей, от них зависело благополучие и благосостояние всех и каждого, гарантиями чего являлись многочисленные церемонии, обряды, ритуалы — все то, что, по мнению греков, гарантировало им счастливое существование.

Следствием крушения независимости греческих городов-государств, завоеваний Александра Македонского и возникновения на территории Восточного Средиземноморья и в Азии огромных эллинистических монархий явились существенные изменения в духовной и культурной жизни. Свободные граждане, связанные недавно своим долгом и обязанностями друг перед другом, превращались в подданных монархов. Мифология, которая еще до этого начала отступать перед зарождающейся наукой во всестороннем осмыслении реального бытия и природы, превращалась медленно и постепенно в многообразную форму художественного сознания. Из реальной жизни также постепенно уходили боги, как бы символизируя утрату внутренних связей с мифологией.

Художественное бытие в поэзии Асклепиада и всего этого направления эпиграмматического творчества не совпадает с современной ему действительностью. Искусство прежних периодов с его четкой функциональной направленностью всегда было приурочено к определенным циклам в жизни природы и общества. Во времена Асклепиада былые ритуальные трапезы давно утратили свое содержание; они перестали быть общезначимыми и отделились от всенародных праздничных церемоний. Боги в эпиграммах становятся статистами; пиршественная зала со всеми ее аксессуарами превращается в декорации, а участники пиршества сливаются воедино в образ носителя первого или третьего лица. Гетеры и прекрасные юноши наделяются чертами облика Афродиты или Эрота, который в свою очередь представляется легкомысленным и капризным существом, зачастую даже младенцем; причем его власть обычно не соответствует ни его облику, ни поведению. В некоторых случаях появляется в эпиграммах уже не один грозный Эрот, а Эроты, избалованные дети, шалуны, чьи изображения нередки также в эллинистическом пластическом искусстве, в живописи и скульптуре.