Греческая эпиграмма

Спишь ты, я вижу, мой нежный цветок, Зенофила. О, если б
  Мог на ресницы твои Сном я бескрылым сойти!
Чтобы к тебе даже тот, кто смыкает и Зевсовы очи,
  Не подходил, и тобой я обладал бы один.

6

Знаю! К чему твои клятвы, когда обличитель гулящих —
  След благовонных мастей свеж на твоих волосах?
Ночи бессонной улики — и глаз твоих взгляд утомленный,
  И обвитая вокруг нить на кудрях — от венка.
Только что в оргии бурной измяты волос твоих пряди,
  Ноги не тверды твои, руки дрожат от вина…
С глаз моих скройся, блудница! Пектида и треск погремушек,
  Вестники пира, зовут к оргии новой тебя.

7

Всем объявляю о бегстве Эрота. Вот только что, утром,
  Быстро с постели спорхнув, он улетел и исчез.
Мальчик он, плачущий сладко, болтливый, живой и бесстрашный,
  Склонен к насмешкам, крылат, носит колчан за спиной.
Чей он, сказать не сумею: его, шалуна, своим сыном
  Не признают ни Эфир, ни Океан, ни Земля,
Ибо он всем и всему ненавистен. Смотрите теперь же,
  Не расставляет ли он где-нибудь сети для душ?
Э, да ведь вот он — в засаде! Меня не обманешь. Напрасно
  Ты притаился, стрелок, у Зенофилы в глазах.

8

Три Хариты тройной Зенофилу венчали наградой,
  Ей подарили венок — тройственной прелести знак.
Нежная кожа ее уж одна вызывает влеченье,
  Облик рождает любовь, прелестью дышат слова.
Трижды будь счастлива ты, кому ложе стелила Киприда,
  Речи вдохнула Пифо, сладкую прелесть — Эрот.

9

Прелести дал Зенофиле Эрот, Хариты — любезность;
  Пафия с поясом ей власть над сердцами дала.

ЦИКАДЕ

Ты, моей ночи утеха, обманщица сердца, цикада,
  Муза — певица полей, лиры живой образец!
Милыми лапками в такт ударяя по крылышкам звонким,
  Что-нибудь мне по душе нынче, цикада, сыграй,
Чтобы избавить меня от ярма неусыпной заботы,
  Сладостным звуком во мне жажду любви обмануть;
И, в благодарность за это, я дам тебе утром, цикада,
  Свежей чесночной травы с каплями чистой росы.

* * *

Я быстроногий, еще унесенный дитятей от груди
  Матери доброй моей, заяц, ушатый скакун.
Нежная телом, меня на лоне вскормила с заботой
  Фания, вешних цветов сладкой питая едой.
Я и про мать позабыл: умираю от тучного яства,
  И от безмерных пиров, и ненасытной души.
Возле постельки меня схоронила хозяйка, чтоб на ночь
  Видеть соседний всегда с ложем задумчивый гроб.

ЭПИТАФИЯ ЭСИГЕНУ

Радуйся, матерь земля! И не будь тяжела Эсигену.
  Ведь и тебя Эсиген мало собой тяготил.

ЭПИТАФИЯ КЛЕАРИСТЕ