Читаем Греческая эпиграмма полностью

Тир, окруженный водою, кормильцем мне был, а Гадара,  Аттика Сирии, — край, где появился на светЯ, Мелеагр, порожденный Евкратом; Хариты Мениппа[84]  Были на поприще Муз первые спутницы мне.Если сириец я, что же? Одна ведь у всех нас отчизна —  Мир, и Хаосом одним смертные мы рождены.А написал это я на дощечке, уж будучи старым,  Близким к могиле своей: старость Аиду сосед.Если ж меня, старика болтуна, ты приветствуешь, боги  Да ниспошлют и тебе старость болтливую, друг!2Путник, спокойно иди. Средь душ благочестно умерших  Сном неизбежным для всех старый здесь спит Мелеагр.Он, сын Евкратов, который со сладостно-слезным Эротом  Муз и веселых Харит соединял с юных лет,Вскормлен божественным Тиром и почвой священной Гадары,  Край же, меропам родной, Кос его старость призрел.Если сириец ты, молви «салам»; коль рожден финикийцем,  Произнеси «аудонис»; «хайре» скажи, если грек.<p>ФИЛОДЕМ</p>ДЕВУШКЕ-ПОДРОСТКУВ почке таится еще твое лето. Еще не темнеет  Девственных чар виноград. Но начинают ужеБыстрые стрелы точить молодые Эроты, и тлеться  Стал, Лисидика, в тебе скрытый на время огонь.Впору бежать нам, несчастным, пока еще лук не натянут! —  Верьте мне — скоро большой тут запылает пожар.* * *«Милая, щедро умею платить за любовь я любовью,  Но и язвящих меня также умею язвить.Не издевайся же так над влюбленным и будь осторожней,  Чтоб не навлечь на себя гнева тяжелого Муз».Так я взывал к тебе часто; но, как Ионийское море,  Ты оставалась глуха к предупреждавшим речам.Сетуй теперь и вздыхай, проливая напрасные слезы,  Мы же меж тем с Наядо будем обнявшись сидеть.НА ГЕТЕР1Прежде любил я Демо, из Пафоса родом, — не диво!  После другую Демо с Самоса, — диво ль и то?Третья Демо наксиянка была, — уж это не шутка;  Край Арголиды родным был для четвертой Демо.Сами уж Мойры, должно быть, назвали меня Филодемом,  Коль постоянно к Демо страсть в моем сердце горит.2— Здравствуй, красавица. — Здравствуй. — Как имя? — Свое назови мне.  — Слишком скора. — Как и ты. — Есть у тебя кто-нибудь?— Любящий есть постоянно. — Поужинать хочешь со мною?  — Если желаешь. — Прошу. Много ли надо тебе?— Платы вперед не беру. — Это ново. — Потом, после ночи,  Сам заплати, как найдешь… — Честно с твоей стороны.Где ты живешь? Я пришлю. — Объясню. — Но когда же придешь ты?  — Как ты назначишь. — Сейчас. — Ну, хорошо. Проводи.3
Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия