– Ну, ты мужик, Нагата, – заметил Джексон, когда те уже не могли его услышать. – Отдаю тебе должное. Только бесплатный совет: не лезь в эти дела.
– Услышал, – ответил Филип. – Подменишь меня ненадолго, ладно?
– У тебя дела?
– Да, – сказал он и добавил: – Не давай Камерону…
– С подключениями дождемся тебя. Не дураки, – обещал Джексон. – Только… ты поосторожней.
В офисе Нами Вэ он не бывал с тех пор, как они с Мозом сошли с челнока. В тот раз они получали рабочее задание, направление на жилье, подтверждали все, заранее подтвержденное договорами корпорации, и прослушали обзор местной юридической практики. Филип тогда не уделил этому особого внимания.
Место осталось тем же. Зеленые с серым блочные стены, маленькое окно и легкий металлический стол. И все мелкие подробности, которые он увидел только сейчас, должно быть, присутствовали и раньше. Портрет темноволосого мужчины с узкой бородкой в серебристой рамке на столе. Вазочка с местными цветами в углу. Скромное серебряное распятие на стене. Хотя Нами Вэ не проявляла особого благочестия, он не удивился.
И женщина тоже не изменилась. Он держал в памяти свое представление о ней, но, слушая ее сейчас и отмечая, как она его слушает, находил не так много совпадений. Она представлялась ему профессионально, безлично привлекательной, с мягким взглядом и жесткой улыбкой человека, чья работа – вопреки очевидности заверять, что все хорошо. На самом деле ее лицо было куда более выразительным, и паутинка морщинок у губ и в уголках глаз одинаково легко показывала и печаль, и смех. В каштановых волосах сквозила седина, но их цвет оказался теплей, чем ему помнилось. Филипу вдруг захотелось ей понравиться.
– Сэр, – начала она, указывая на шаткий стул перед своим столом.
Он сел и развел руки в астерском жесте, означавшем: «переходим к делу».
– Вы здесь администратор. Не знаю, что тут заваривается, но оно не по мне.
Он ожидал услышать: «А что я могла сделать?» Это был бы законный вопрос. К ее чести, она склонилась к Филипу, оперлась локтями на стол, поджала губы.
– Он не пострадал?
– Не знаю, – ответил Филип. – У него надо спрашивать. Они сбили его с ног.
– Но Алехандро там не было.
– Они его подчиненные. Иногда люди опускаются до такого. Если драки входят в обыкновение, обратного пути уже нет. Это…
– Неуважение. – Голос Нами Вэ лишился обычной приятности. Ее сменила усталость. И, пожалуй, капелька черного юмора. – Это неуважение.
– И большая проблема. Кто-то должен что-то предпринять для ее решения.
– И этот кто-то – я, – горестно заключила она. – Спасибо, Филип. Возможно, мне снова понадобится ваша помощь. Но я вас поняла и отнесусь к делу со всей серьезностью.
– Хватит ли?
Она недоуменно нахмурилась.
– Я хотел сказать, – объяснил Филип, – прислушается ли к вам Джандро? Прежде перевес был на вашей стороне, но тогда за вами стояла компания. А за мной Союз. У нас было… а теперь станет ли он слушать?
– Мы этим займемся, – проговорила она так уверенно, что он почти сумел убедить себя, что получил ответ на свой вопрос.
– Вы не понимаете, что он собой представляет. – Филип постарался, чтобы его досада не проявилась в голосе.
К его удивлению, Нами Вэ не отмахнулась. Увидела в его лице что-то такое, что заставило ее помрачнеть и откинуться в кресле.
– Скажите, Филип…
– Такие, как он… – начал он и осекся. – Таким был мой отец. Сильный. Уверенный. Люди его любили и добивались его любви. Хотели перенять хоть кроху его уверенности. И, добиваясь, чтобы он их заметил, творили ужасные вещи.
– Например? – спросила она.
Филип не отвечал. Поймал себя на том, что не может взглянуть ей в глаза. Она кивнула с улыбкой и указала на распятие.
– Моя мать была святая, – сказала она. Филип не понял, не сарказм ли это. – Когда она несколько лет назад умерла, думаю, многие в нашей колонии дивились, как солнце не померкло.
– Жаль, что я ее не знал.
– Теперь легко говорить, – со смешком ответила Нами, – но иметь дело с таким неравнодушным, так старающимся спасти тебя от тебя же человеком бывает чертовски утомительно.
– Мне что, выбирать между ними? Поскольку…
– Послушайте, – продолжала Нами, – мне ни к чему знать, какими способами отец отравлял вам жизнь, и я не стану объяснять, что поломала во мне жизнь со святой Анной. Не будем мериться страданиями. Просто все дело в том, что наши родители иногда перекладывают на нас свою ношу, даже не желая того, а нам приходится тащить ее до конца жизни, и ничего тут не поделаешь. Но и вам, и мне все равно нужно решать, как нам ее нести.
Она дотянулась через стол, взяла его за руку. Ладонь у нее была теплая и сухая. И грустная улыбка в то же время утешала. От этого Филипу захотелось на нее наорать.
– Это все просто прекрасно, но не решает проблемы с Джандро, – сказал он и выдернул руку – хотел как-то нарушить интимность минуты и едва ли не с удовольствием увидел, как погасла ее улыбка.
– Понимаю, – ответила она.