Грехи отцов наших и другие рассказы

Собирайся чудовища явиться и в эту ночь, уже завели бы свою песню. Он тогда был бы сейчас на северной окраине с факелом в руке. Вместе с Джандро, Левардом и остальными. Хреново, что по такому приходится тосковать. Но они хоть были бы на одной стороне.

Может, еще и будут. Или все изменилось. Он задумался, станет ли Джандро снова рисковать собой за поселок, и попытается ли Левард его остановить, как в прошлый раз. Сейчас представить такое стало труднее.

Ветерок холодил щеки, и сила тяжести была не так велика, чтобы заныли суставы. Здесь и сейчас поселок сиял огоньками. Местные насекомые, привлеченные светом, сбивались в гудящие облачка. Он слышал кое-где голоса, но не громкие, не сердитые. Люди просто разговаривали. Кто-то смеялся. Можно не сомневаться, что пара-другая занята сексом. Звуки человеческой жизни. Здесь было просторней, чем на корабле, но он не мог отогнать чувства, что шагает по прогулочной палубе. Легко было вообразить Бету старым колонистским кораблем, ускоряющимся сквозь долгую тьму. Так оно ощущалось. Планета – просто корабль необычной конструкции и вращается в привычном Филипу с детства вакууме. Жители поселка – команда и пассажиры, их судьба зависит от корабельного жизнеобеспечения и тяги двигателя. Пусть они сталкиваются с другими трудностями и опасностями: в космосе не было грузных улыбчивых чудовищ. Зато были микрометеориты и вечно рвущийся внутрь беспощадный вакуум.

И задачи те же: обеспечивать снабжение продовольствием. И восстановление запаса питьевой воды. Не вскипятиться в накопившемся тепле собственных тел. Выжить. Всюду одна работа: выживать.

Он обошел полный круг, и узел в животе немного распустился. Сквозь напряжение и страхи проступала дневная усталость. Ему уже мерещился сон.

Моз лежал в своей койке, тихо похрапывал. Филип в темноте разделся до белья и забрался в свою. Моз что-то пробормотал, но невнятно и снова затих. Тело у Филипа отяжелело, койка давила на него снизу, вздымалась, словно планета шла под ускорением. Левард и Джандро, Нами Вэ и улыбчивые чудовища никуда не делись, плавали в его мыслях отголосками с других палуб. Он мог их не замечать. Отпустить. Закрыв глаза, он предоставил их самим себе. Даже легкий спазм от голода не отогнал сон.

Филип спал и впервые за десять с лишним лет видел во сне отца.

* * *

– Мы их нашли!

– Кого? – спросил Джексон.

– Тех громадин. Чудовищ, – пояснил Камерон, от радости чуть не подскакивая на месте.

Джексон поймал взгляд Филипа, обозначив без слов: «Ты не доделаешь работу, пока я тут разбираюсь?» Филип, утерев лоб, кивнул в смысле – могу.

Джексон, крякнув, встал с места. Сегодня они собирали разобранную вчера пищевую установку. Почти все цилиндры вернулись на свои подставки, и половине уже подключили питание. Собирать получалось медленнее, чем разбирать. Филип догадывался, что так оно обычно и бывает.

– Так о чем это ты толкуешь? – спросил Джексон.

– Мухаммед Кляйн… Жирный Мухаммед, а не тот, что с кривым носом. Он установил на разведдроны химические датчики. Раньше чудовищ не получалось выследить, потому что за ними идут другие виды. Маленькие животные вроде птиц подбирают всякое с развороченной теми тварями земли. И вроде как заметают следы. Только все равно остались выделения аммиака там, где они впадают в спячку, или что они там делают. И мы их нашли.

Филип взял конденсатор – плоскую красную коробочку чуть больше ладони – и трижды проверил заряд, прежде чем вставить прибор в основание цилиндра. Он во все уши слушал Камерона. Итак, от следа громадин несет аммиаком. Как от свежеотмытого туалета. Значит, есть способ заранее предсказывать нашествия.

Джонсон сплюнул на землю.

– И где они?

– Всюду. К северу от нас. К югу от нас. По всей долине.

Филип с Джексоном переглянулись.

– Все доделать не сумею, но с первой стадией справлюсь, – сказал Филип. – В смысле, вам бы надо пойти заняться обороной.

– Хорошо бы, – согласился Джексон.

– Угу.

Джексон обтер ладони об живот – как будто они от этого стали чище – и ушел с Камероном к научникам. Филип взгромоздил на место следующий цилиндр и, придерживая одной рукой, загнал болты. Без второй пары рук было неудобно, но не так уж плохо. При полной g он бы не справился.

Тем же самым занимался народ по всему поселку. Фальстарт все оставил полуразобранным. Или полусобранным. Зависит от точки зрения. Небо светилось едва ли не изумрудной зеленью. На западе клубились белоснежные облака, так высоко, словно решили выйти на орбиту. Филип старался на них не смотреть. Он уже не паниковал, лишившись защиты корабельной обшивки, но облачная гряда заставляла вспомнить о масштабах планеты. Странное дело: в космосе, среди расстояний, несравнимых с самыми дальними на планете, ему было уютнее – лишь бы вокруг держался крошечный стальной пузырек. Наверное, тут дело тоже в точке зрения. Вселенная всюду одинаково огромна. Штука в том, чтобы видеть не больше, чем способен выдержать в данный момент, и знать, куда смотреть.